— На лестнице было? — послышался Георгий. — Ударом по голове?
— Да, — тихо подтвердил мужчина.
— Это все объясняет, — кивнул ликвидатор. В голосе слышалась радость. — Теперь не отстанут.
— Так что, Андрей Викторович, — сказал уже Звездин, — надо вам с нами идти. Будем работать над тем, что вы натворили шестнадцать лет назад.
Хозяин ячейки взглянул на собеседника исподлобья. Ему совершенно не нравилось, что на него навешивали вину за то, что он не помнил.
— Куда идти? — с волнением в голосе поинтересовался Андрей.
— Наверх, конечно же, — мужчина в костюме улыбнулся. — Посмотрите, как живут лучшие из лучших. Приобщитесь к жизни партократии. Благо, тащить вам с собой ничего не придется.
Хозяин окинул ячейку грустным взглядом и остановился на картине на стене. Заметив это, Звездин повернулся.
— Ах, да. Шторы, — он пустил смешок, — копишь на них, копишь. Потом бегаешь по этажам с глупым видом, чтобы их найти. А в конце приходится их бросать, словно они ничего не стоят, — он посмотрел в глаза Андрею. — А ведь они ничего и не стоят. Не жалейте.
Он встал и принялся убирать бумаги и фотографии обратно в портфель. За ним на ноги поднялся и ликвидатор. Он приблизился к столу и забрал пистолет.
— А что насчет рисунка, — продолжил Звездин. — Если все пойдет как надо, вам эта мазня больше не понадобиться. Потому что и землю, и небо и солнце вы сможете видеть каждый день. Очень скоро забудете о том, какой сакральный смысл вы им придаете сейчас.
Георгий быстро осмотрел сумку полную банок и пластиковых пакетов с едой, похлопал по телу Андрея в попытке найти еще оружие, затем направился на выход.
— Пойдемте, — указал рукой Звездин.
Андрей, еще раз оглядев ячейку, мысленно с ней попрощался, встал и направился за Георгием. Когда группа вышла, они остановились. Звездин с легкой улыбкой посмотрел на Андрея и кивнул в сторону двери. Хозяин ячейки подошел к гермодвери, захлопнул ее и закрыл на ключ.
Вскоре эта троица шла в окружении группы ликвидаторов по коридорам гигахруща. Попадавшиеся им на пути жители исчезали с еще большей скоростью, чем при появлении боевого отряда, идущего на ликвидацию самосбора. Видимо, само присутствие партократа вселяло в них больший страх, чем обвешанные оружием безликие мужчины.
Через час они вышли в широкий коридор с высокими потолками похожий на автомобильный. Людям в нем приходилось идти по узким дорожкам вдоль стен, потому что центральная часть выделялась под транспортеры, мчавшиеся из лифта на заводы со складами или обратно. Через примерно каждую сотню метров в стенах виднелись пазы с задвижками на случай самосбора и эвакуационными выходами. Несколько раз им на пути попались ответвления в стороны. Отряд Звездина шел прямо по транспортной зоне, выстроившись в боевой порядок — бойцы по периметру с партократом и Андреем в центре. Жители общежития бросали пугливые взгляды на конвой и предпочитали либо ускориться, либо пропустить группу вперед. За двадцать минут ходу им на глаза попался один электрический перевозчик, нагруженный пластиковыми и деревянными коробками. Заметив вооруженных людей, водитель остановился метров за пятьдесят и дождался, пока ликвидаторы минуют его.
В самом конце этого тоннеля-коридора располагался выход на магистральный лифт с огромными створками гермоворот и паре бойниц по каждую сторону от входа. Запрещающие знаки давали понять, что приближаться к таким могли только ликвидаторы или работники транспортной службы. Миновав толстую красную линию на полу, группа остановилась. За ними закрылась шлюзовая перегородка, а бронированные створки наоборот стали открываться. Через полминуты ликвидаторы зашли внутрь и гермоворота так же беззвучно закрылись. Андрей чувствовал сильное волнение, разглядывая помещение — толстые железные конструкции подпирали потолок по центру, внутри которых виднелись огромные квадратные проемы, закрытые бронированными же перегородками — вся система магистрального снабжения была подготовлена к самосборам. Командир отряда перебросился парой слов с главным ликвидатором этой точки и вскоре дежурный скрылся в пункте управления, расположенном по центру помещения в специальной защищенной кабине. Встав прямо напротив входа в лифт с сетчатым ограждением, группа стала ждать.
Минут через десять грохот сверху начал нарастать. Андрей инстинктивно прищурился, глядя наверх, потому что ожидал увидеть нечто грандиозное. Перегородки на потолке с шумом открылись, там показался железный квадрат платформы, который медленно опускался вниз. Послышался грохот остановки — платформа замерла. Двери ограждения автоматически открылись и группа зашла в лифт. Через полминуты платформа начала сначала медленное движение вверх, но быстро увеличивала скорость. Линии этажей, огни, силуэты ликвидаторов мелькали перед глазами все быстрей и быстрей. Андрей чувствовал, как у него захватывает дух. Все выше и выше, наверх двигались они. Мужчина ощущал, как они летели сквозь весь гигахрущ на грохочущей железной платформе.
Через некоторое время они стали замедлятся. Когда платформа остановилась, они оказались в точно таком же помещении, из которого прибыли, с той лишь разницей, что прямо напротив выхода на стене красовались цифра семьсот. Однако, на этот раз отряд пошел не через грузовой вход, а направился к обычный гермодвери
— Ну что, Андрей Викторович, — с улыбкой произнес Звездин, — добро пожаловать к нам наверх!
Андрей непроизвольно поднял брови, будучи уже готовым к тому, чтобы удивляться обители партии. Они зашли в дверь, прошли по короткому бетонному коридору с коричневыми стенами. Перед ними открылась дверь с бойницей и они вышли в другой коридор — длиннее, с рядами гермодверей по обе стороны и табличками, размещенными под номерами ячеек. Георгий отдал несколько приказов и вооруженная группа двинулась направо в расположение отряда. Звездин же указал Андрей налево и они втроем пошли дальше. Достигли конца, вышли на развилку, свернули в другой коридор, затем поднялись по лестнице на несколько этажей выше и попали в блок, внешне похожий на обычный жилой. Бетонный пол, стены, потолок с лампами, натянутыми проводами и трубой вентиляции. Казалось, что от его собственного этажа здешний отличался лишь большим порядком и аккуратностью, да цветом краски на стенах.
Звездин подошел к ячейке под номером три, открыл ее ключом и распахнул дверь.
— Это ваше жилье на все время пребывания здесь, — сказал он и протянул ключ удивленному Андрею. — Я попросил, чтобы вам приготовили еды на цикл. Но когда закончится, можете обратиться в местный пищеблок, вы уже поставлены там на довольствие. Что же вы стоите? Заходите.
Чувствуя какой-то подвох, Андрей медленно зашел внутрь ячейки, которая так же, как и все остальное, было точь-в-точь похожа на то, что он видел уже сотни и тысячи раз. Стол, стул, диван, шкаф, да красный ковер на стене. Когда Андрей крутился на месте, оглядывая комнату, послышался смех.
— Ой, простите, простите, Андрей Викторович, — Звездин прикрывал рот рукой. — Просто у вас такое лицо, будто вас обманули. Но мы к такому привыкшие. Все почему-то думают, что мы тут купаемся в мясных консервах. А получается вон как.
Партократ вновь засмеялся. Пустил свой громкий смешок и Георгий. Андрей смотрел на них с непониманием, держа в руке ключ.
— Ну ладно, ладно, — Звездин постарался придать себе серьезный вид. — Сегодня побудьте здесь. Никуда уходить не следует. На данный момент все специалисты заняты. А завтра утром мы начнем работу с вами. Отдохните. Подумайте о том, что услышали. Соберитесь с мыслями. Может быть, у вас уже будут какие-то вопросы. Сможете их озвучить. Сейчас вам что-нибудь интересно?
— Наверное, нет, — растерянно ответил Андрей.
— Тогда мы вас оставим. Если что — звоните по терминалу. По возможности ответим. Ноль ноль три или ноль один семь, — он еще раз повторил номера. — Будьте готовы завтра к восьми утра. До встречи!
Звездин махнул рукой на прощанье и закрыл гермодверь в гостевую ячейку. Андрей еще раз оглядел ее и медленно стал более подробно изучать помещение. На кухне в картонной коробке лежала еда на целый цикл, а в шкафу несколько наборов чистого постельного белья. Мужчина аккуратно сел на диван, будто боясь испортить его своим прикосновением и постарался расслабиться. С момента пробуждения он побывал в целом водовороте событий и лишь сейчас мог позволить себе немного покоя. Хотя его разум совершенно отказывался не думать о том, что он услышал и узнал. В беспокойных мыслях и уже новых страхах он провел остаток дня. Он уснул на том же диване, даже не постелив ничего под себя. Помещение это казалось таким же транзитным пунктом его жизни, как и те необитаемые ячейки в серой зоне, которыми путники пользуются для безопасных ночевок.