Люди закутаны в тяжелые шкуры, люди поют охрипшими голосами, — зима пришла давно и останется надолго. Чатар стоит среди мужчин племени, поет вместе с ними. И, лишь когда песня смолкает, делает шаг вперед, подходит.
— Ачи. — Чатар говорит очень тихо, но его голос скользит между порывами ветра и ясно слышен. — Для тебя там опасно. Возвращайся скорее.
— Ачи не сможет вернуться, — отвечает он.
Вечером и ночью Чатар пытался отговорить его. Когда Стрела, с ребенком на руках, вышла в снежное утро, Чатар сказал ей: «Ачи не слушает меня, послушай ты. Подожди до весны». Но Стрела покачала головой и прошла мимо. Чатар живет как человек среди людей, он знает то, что знают люди.
Теперь, когда песня смолкла, голоса людей распались на слезы и просьбы. Люди протягивают руки к Стреле, просят: «Останься, останься!» Лишь уходящие молчат — семеро мужчин и три женщины. Они прошли между прощальных костров, их души отделились от племени. Одна из женщин баюкает ребенка, но ребенок плачет.
Стрела вкидывает руки, снова и снова рассекает снежную пелену.
— Стрела не останется, — говорит она. — Стрела научила вас охоте. У вас есть свой огонь, вам не нужен огонь Стрелы.
Охотники прикасаются к ее копью, один за одним. Женщины касаются рукавов ее куртки, вьюга уносит торопливые просьбы.
— Ачи, ты сможешь вернуться. Никто вас там не удержит, — говорит Чатар. — И ты, и Стрела сможете придти сюда. Весной или летом. Когда будет тепло. Я буду ждать.
Чатар не знает, куда они уходят.
Люди вновь начинают петь. Где-то позади, за белой пеленой, медленно и глухо бьют в барабан.
Больше нельзя ждать.
Они идут вдоль замерзшего ручья, прочь от реки. Лес молчит, и все тише песня тех, кто остался. Вьюга заметает ее, заметает следы.
Он оборачивается. Он хочет запомнить этих людей, запорошенных снегом, и Чатара, стоящего среди них.
В пещере жарко.
Если прислушаться, можно различить голоса тех, кто был здесь прежде. Звери и люди жили здесь и умирали. Их кровь растворилась, кости стали песком, но эхо голосов осталось. Оно блуждает среди каменных стен.
На стенах охра, уголь и красная глина. На стенах духи бегут, мчатся по дороге охотников и по звериным тропам. На стенах отпечатки ладоней и засохшая кровь.
Он молчит. Здесь, в доме людей реки, он гость, пришедший без зова. Но и голос Стрелы уже стих, эхо ее слов замерло в толще стен.
Стрела ждет, и он ждет вместе с ней.
Ката, первый из видящих, смотрит на них. Его глаза прозрачны, как горная вода, и в них нет отражений. Ката поднимает руки, словно хочет заговорить, но лишь плотнее запахивает шкуру. Духи обходят его, не касаясь.
Рядом с Катой сидит женщина, она плачет. Плачет беззвучно — на руках у нее спит ребенок Стрелы.
— Пусть Рила радуется, — говорит Стрела. — Стрела уйдет, но Рила увидит лето, оно останется здесь.
Рила глотает слезы, крепче прижимает к себе ребенка. Поворачивается к первому из видящих и просит:
— Ката может помешать. Ката может остановить Стрелу.
Тот качает головой.
— Ката был бы счастлив, если бы Стрела осталась здесь. — Его движения резки, а голос дрожит. Ката похож на человека, слишком долго вдыхавшего дурманящий дым. — Но земле нужно солнце. Я помогу. Я сделаю то, о чем просят Стрела и Ачи.
Нужно благодарить, но духи обступили, держат за горло, сжимают запястья. Он онемел. Сквозь стены пещеры он видит реку и снег, видит горы и Скалы Солнца. Времени мало, а Скалы Солнца так близко.
Нужно подняться туда на рассвете. Нужно спешить. Но бег становится медленней, шаги тяжелеют. Снег расступается, тянет вниз. Дыхание клубится, превращается в лед, царапает щеки.
Нужно торопиться, чтобы встретить первые лучи на Скалах Солнца.
Но он остановился, он смотрит в небо. Там предрассветные облака, темные, готовые стать вьюгой. Они текут медленно, медленней ледяной реки, сползающей с гор. Так же медленно кружатся обывки заклятий и слов, сплетаются, хотят стать песней.
Но он не поет. Он вспоминает, как спускался по этому склону, связанный братьями, и как потом, возле ручья, его связала своим колдовством Атикиари. Тогда начиналась весна, и Атикиари была юной. В ее ладони лежала первая бусина, вырезанная из кости, а люди племени толпились вдалеке и ждали.
Теперь все они мертвы.
Он слышит зов солнца, оно скоро взойдет. Он глотает льдистый воздух, бежит вверх по склону, он должен успеть.
Его ждут. Души братьев близко, они тянутся к солнцу, качаются и звучат, как костяные флейты на ветру.
Вверх по склону, все быстрее, — наст разбивается под ногами, снежные облака клубятся следом. Еще мгновение, и он на священном перевале, возле Скал Солнца.