– Стрела будет держать осколок луны, – говорит он.
– Так и будет, – отвечает Стрела.
Ее слова превращаются в дыхание, горят на его губах. Они жарче любого огня.
Он смотрит вниз, на кроны елей, и не может пошевелиться. В воздухе плывет запах хвои, небо чисто и солнце восходит все выше.
Дни пути миновали. Оленьи тропы и талый снег, ручьи и река, полная льдин – все позади. Путь из бессчетной череды шагов и дней – пройден.
Он связан и не может пошевелиться, он в самом конце пути. Рядом с ним только Стрела. Люди покинули их, один за одним, ушли вперед – лишь голоса их остались на дороге духов. Последний человек ушел на рассвете – выпив настой дурманящих трав, он отдал свою кровь Стреле, всю, до последней капли.
Стрела стоит у края обрыва и смотрит вдаль, на лес спускающийся по склону, на безлюдную равнину, где бродят лишь звери и духи.
Ветер треплет волосы Стрелы, но Стрела не замечает, Стрела говорит. В этот миг, опьяненная напитком странствий, Стрела – одна из видящих.
Она говорит, и ее руки повторяют слова, движутся словно в охотничьем танце. Стрела говорит о будущем. Череда дней уходит в бесконечность, в неизмеримую даль, – но голос Стрелы по-прежнему звучит над обрывом, ее ладони все также рассекают воздух.
Когда солнце касается середины неба, она замолкает.
Он смотрит на нее и ждет.
Его держат звенящие путы, не дают оторваться от жертвенного столба. На этом столбе знаки солнца, огня и весны. Он сам вырезал их и слышит голос каждого.
Стрела оборачивается, в руке у нее лунный клинок. Она подходит, ступает легко, словно не чувствуя шагов. Осколок луны вспыхивает, и Стрела поднимает окровавленное запястье.
Рана, нанесенная луной, не заживает. Кровь, полная видений, течет, падает на землю, – и земля в ответ умоляет, стонет.
Он смотрит в глаза Стрелы и говорит:
– Я беру твою кровь, чтобы настало лето.
Она подносит руку к его губам, и души Стрелы текут в него, смешиваются с его душами, поют и пылают.
«Я пришла!» – поют они. – «Я пришла!»
Он отрывается от запястья Стрелы.
На ее губах улыбка, в ее глазах слезы. Стрела смотрит на него лишь краткий миг, а потом обнимает.
Руки Стрелы в огне, его обнимает пламя. Они горят вместе, и где-то там, по ту сторону видений, кричит и стонет боль.
Пламя все ярче, раскаленный белый огонь, самое сердце света.
Но сквозь огонь он видит солнце – оно пылает и приближается, необъятное, лишенное имени. Все ближе и ближе, души рвутся вверх, стремясь коснуться его.
В этот последний миг все души поют о победе.
Конец