Они вошли как нельзя вовремя: последние свечи остывали на столе, а травы были убраны. Ласси чихнула три раза подряд и поспешила заняться ужином.
Когда начали падать первые снежинки, они как раз садились есть. И вдруг дверь дома с грохотом распахнулась, впустив громадное белое мохнатое существо. Фрида завизжала, а ласси перепрыгнула через скамейку спиной вперед. Ролло взметнулся со своего места у огня и встал между людьми и чудовищем, вздыбив шерсть и рыча.
Мохнатая фигура загоготала и откинула высокий воротник, закрывавший лицо. Это оказался Аскеладден, прямо из города. Он снова расхохотался при виде их лиц, а затем отряхнулся. Снег осыпался с его парки и капюшона, обнажив серый мех.
— Ты весь пол снегом засыпал, — попеняла брату быстро оправившаяся ласси.
— Тогда возьми веник и подмети, пока не растаяло, — велела ей мать. — Входи и садись, сынок, тушеного мяса вот поешь. Эйнар сейчас у Нильса, помогает ему крышу латать, так что у нас много лишней еды. — Она засуетилась вокруг любимого третьего сына. — Как славно, что ты нас навестил. Я по тебе скучала.
— Я не просто так приехал, — сообщил Аскеладден, сбрасывая облепленную снегом верхнюю одежду и оставляя ее на полу, чтобы ласси ею занялась. — Я приехал охотиться.
— Охотиться? Здесь? — Ярл покачал головой. — В наших краях разве что песцов бить, да их у вас и под городом полно.
— Какие там песцы, — возразил Аскеладден со своей обаятельной улыбкой. — Исбьорн.[3] Гигантский белый исбьорн! Существо, по сравнению с которым белый олень — ничтожная дичь.
— Исбьорн? Да ведь в наших местах полярные медведи не водятся, — удивилась ласси, подметая рассыпанный по полу снег.
Она послала выразительный взгляд Хансу Петеру, но тот на нее не смотрел. Глаза его были прикованы к Аскелю, лицо посерело.
— Но медведь есть, — возразил Аскель. — Его видели несколько охотников. Громадный зверь, и при этом белее снега. — С сияющим видом Аскель широко развел руки, показывая примерные размеры хищника. — Королевский меховщик в Христиании предлагает пятьсот золотых крон тому, кто привезет ему шкуру.
Глаза его сверкнули ярче при воспоминании о деньгах. И Фридины глаза тоже.
— Король хочет парку из шкуры белого медведя, — добавил Аскель. — И я намерен добыть ее для него. Подумайте, ведь если я окажусь человеком, одолевшим могучего медведя, возможно, сам король захочет посмотреть на меня!
— Удача будет с тобой, сын, — сказала Фрида, обхватив одной рукой широкие плечи Аскеля и стиснув их. — Эта охота принесет тебе состояние. Костями чувствую! — Она поцеловала его в щеку.
— Ханс Петер, тебе нехорошо? — Ласси подошла к любимому брату и положила ему руку на плечо.
Вид у него был совсем больной. Ложка с куском морковки выпала у него из пальцев на стол рядом с миской, руки безвольно легли на колени.
— Не ходи на этого исбьорна, — произнес Ханс Петер странным глухим голосом. — Это не простой зверь.
— Откуда тебе вообще что-то знать про этого зверя? — В голосе Аскеля сквозила издевка. — Никто из вас никогда и не слышал о нем, пока я не рассказал.
— Медведи сюда не заходят, — гнул свое Ханс Петер. — Ни белые, ни бурые. Для исбьорна забрести так далеко на юг… — Он не закончил фразу. — Не ходи на этого медведя, Аскеладден. — Дрожь пронзила Ханса Петера, и ласси крепче сжала пальцы на его плече. — Я знаю об исбьорнах больше, чем мне бы хотелось. Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Что за чушь? — визгливо перебила его Фрида. — Что ты знаешь о медведях, ты, который день за днем отирается у моего очага? Взрослый мужик должен не сиднем сидеть, а пробивать себе дорогу в мире! — Она погрозила Хансу Петеру пальцем. — Аскеладден сделает себе состояние, и я не позволю твоей зависти испортить ему все.
— Ладно тебе, жена, — начал Ярл и потянулся через стол погладить ее по руке, но она стряхнула его ладонь. Дровосек поморщился. — Ханс Петер делает свою долю работы по хозяйству и занимается резьбой. И давай не забывать, что некогда он ходил по северным морям на торговом корабле.
Фрида отвернулась от мужа и старшего сына, явно давая понять, что ей этого недостаточно. В душе у ласси закипал медленный гнев. Мать отвергала младшую дочь с самого рождения, и она привыкла, что ею пренебрегают и считают ее никчемной. Но Ханс Петер — это нечто другое. Девушку взбесило бессердечие Фриды. Разве можно так нападать на собственного первенца! Да, Аскеладден везучий третий сын, но что он сделал в своей жизни? Поймал несколько лис, пристрелил пару диких оленей, хороводился с глупыми хуторскими девчонками — вот и все.