Тем временем за мной снова пришли и проводили уже в другую камеру, для подготовки к казни. Здесь была кровать не хуже, чем в гостинице, у изголовья лежала чистая одежда, а слева за ширмой находился закуток, где можно было помыться. С меня сняли кандалы и с самым гостеприимным видом поинтересовались, что я хочу на завтрак. Некоторые традиции остаются неизменными, и вся эта трогательная забота о том, кого завтра не будет их же усилиями, показалась смешной. Я широко улыбнулся и попросил жареную индюшку с мочеными яблоками. Стражник моего веселого настроения не понял, но пожелание аккуратно записал на листе бумаги.
Оставшись один, я сел на кровать и снова задумался. Но и на этот раз в покое меня не оставили.
– Эльф, – позвал из-за двери тюремщик, гремя замком. – К тебе подружка. Говорит, Тиарой зовут. Впустить?
Я так и подскочил. В первое мгновение захотелось крикнуть, что видеть ее не хочу. Но я удержался. А Тиара ли это? Я хорошо ее знал. Приняв решение, она не сдает назад.
– Впускай, – попросил я.
– Но ты же понимаешь, – объяснял стражник девушке, – за твое здоровье мы ручаться не можем.
Видимо, она кивнула, потому что ответа я не услышал. Дверь наконец-то открылась, и я увидел свою гостью. И в тот момент был безумно благодарен той самой традиции, что дает смертнику право на вкусный завтрак и последнее свидание.
– Здравствуй, Ланс, – сказала Прис и улыбнулась.
Она была в длинном темно-зеленом сарафане, так идущем к ее изумительным глазам. С нашей последней встречи ее темные волосы чуть отросли и почти закрывали уши. Не знай я, что это она, ни за что не признал бы в ней генерала.
Она протянула ко мне руки, я бросился навстречу и заключил ее в объятья, словно всегда знал, и словно не было этих минувших лет.
– Ну почему? Почему ты не сказала мне раньше? – возмущался я.
– Тогда бы я не стала твоим лучшим другом, – улыбнулась Прис, и в камере будто засияла радуга.
Я должен был умереть завтра и понимал, что она здесь не для того, чтобы спасти меня. Но я был счастлив. Как дурак, который не замечал сокровище у себя под носом.
– Если бы я знал… – не унимался я. – Все было бы по-другому.
– Все правильно, Ланс, – сказала она, чуть отстранившись. – Ты спас эльфов, ты исполнил свою мечту.
– Они предали меня, ты знаешь?
– Знаю, – кивнула она. – И мне очень жаль. И раз уж это последний раз, я пришла, чтобы открыть свою тайну. Я больше не генерал Прис, я теперь снова женщина. Но ты ведь даже не удивился…
– Арго…
Она вздохнула и села на кровать.
– Как же я хотела бы, чтобы все сложилось не так.
– Давай не будем терять время на сожаления, – сказал я, устраиваясь рядом.
– Ланс… – начала она, но я перебил:
– Можно я буду звать тебя Сия? Все-таки Прис был моим лучшим другом.
Свет ее улыбки снова озарил камеру. Я не удержался и, притянув к себе, начал целовать. Я вел себя как человек, страстно, бездумно, забыл обо всем на свете. Даже о Тиаре и ее холодных голубых глазах. Я возжелал Сию всем своим существом, и это чувство, так не свойственное рассудительным эльфам, взяло верх надо всем.
Я обнимал и целовал ее как свое личное счастье, как самое ценное, что когда-либо было у меня в жизни. И чувствовал, как мир вокруг превращается в туман. Как мы уносимся в вечность, как растворяемся друг в друге и как обретаем новую жизнь. За все последние годы именно с Сией я впервые забыл о томящей пустоте в груди, что преследовала меня даже по ночам. В любви все же есть нечто непостижимое разумом. И хотя столько времени было потрачено в мыслях о другой, в ту минуту набор событий моей жизни вдруг сложился в правильный узор.
Приссия не хотела вставать между мной и моей мечтой. Я же оказался недостаточно умен, чтобы увидеть ее мечту. И только в этот самый последний день мы все-таки шагнули друг к другу. И уже одно это я посчитал за великое счастье.
– Как бы я хотел, чтобы вражда людей и эльфов однажды закончилась, – проговорил я, гладя ее по голове.
– Да, и чтобы была одна большая страна для всех, – прошептала в ответ она.
– И мы бы назвали ее…
– Лансия, – одновременно сказали мы и рассмеялись.
– Когда-нибудь… – начала было Сия.
– Послушай, – я приподнялся и заглянул в ее невозможные зеленые глаза. – Рано или поздно Арго вернется к поискам пьедестала и входа к источнику душ. Нельзя, чтобы он обрел силу. И поскольку я уже вряд ли что-то смогу, бремя ляжет на тебя.
– Постараюсь сделать все возможное, – пообещала Сия.
Она не осуждала меня за невольную помощь Арго, и на душе становилось легче. Хотя какой душе? Ее огрызку? Может, оттого я был так слеп, глуп и уперт, что лишился части души?