– Рован защитит магию и знания, – добавила она. – А я не позволю Арго…
– Пообещай мне еще кое-что, – я снова перебил ее. – Пообещай, что будешь беречь себя. Пообещай!
– Обещаю, Ланс, обещаю, – Сия несколько раз поцеловала меня и, поднявшись, начала одеваться.
– Вот и все, – тихо прошептал я.
– Да, – так же тихо ответила она.
Сия ушла, но я догадывался, с каким трудом ей давался каждый шаг. Я лежал в темноте и слушал свое разрывающееся на куски сердце. Остатки души слились с пустотой, и теперь казалось, что меня уже нет.
На следующее утро я был чист и одет во все новое, с удовольствием съел поданный завтрак и приготовился к самому волнующему испытанию в жизни. Я знал, что имя мое войдет в историю, а значит, туда войдет и моя смерть. Поэтому она должна быть безупречной.
Даже спустя столько лет я отчетливо помню, как меня вели по улицам под гул и крики толпы, как женщины прямо из окон выливали помои. Я шел, гордо подняв голову. Как победитель. Как борец за правое дело. И как эльф, у которого все в жизни на своих местах. Мне даже было жаль сопровождавших меня стражников, которым тоже невольно досталось.
Мы пришли на огромную площадь, словно затопленную океаном людей. На возвышении напротив эшафота я увидел старого императора, а по правую руку от него Арго. Я поднялся, позволил привязать себя к столбу, все это время не сводя глаз с принца. Он снова проиграл и отвел взгляд. Я смотрел, как палач нес факел. Толпа гудела, я слышал в свой адрес столько бранных слов и проклятий… Пожалуй, впервые в жизни мне было оказано столько внимания. Я глубоко вдохнул и посмотрел вверх. В небе кружились птицы. Они знали, что скоро вдоволь полакомятся.
Глашатай объявил последнее слово приговоренного. Я снова посмотрел на Арго. Слова мои были обращены к нему. Я знал, что где-то здесь в толпе стоят Приссия и, может быть, Рован, может быть, даже Тиара. Но я все равно говорил с Арго, и он понял это.
– Даже золотые цветы гибнут, если их поливать кровью, – сказал я.
Палач поднес факел, и уже через минуту стало нестерпимо жарко и захотелось кричать. Я искусал губы в кровь, ободрал кожу на руках, я… Даже сейчас все вспоминается с ужасом. Боль. Очень сильная боль. А потом пустота. Провал. И начало новой жизни.
Осознавал я себя долго. Сначала всплывали неясные образы, очертания людей, мест, отдельные слова и звуки. Все, что я когда-то видел и слышал. Потом я понял, что ничего этого на самом деле нет. И что меня самого тоже нет. Захотелось закрыть глаза, но я не смог. Как будто разучился это делать. Попробовал шевельнуться, но и это не удалось.
Я был без тела, ничего не видел и не чувствовал. Как в глубоком сне. Но постепенно осознавал, что я это я. И что у меня есть воля. И вот усилием этой самой воли я смог задать в необъятную пустоту вопрос:
– Я умер?
И к моему удивлению, пустота ответила. Но не голосом, а так, как если бы это были мои же собственные мысли:
– Твоя кровь пролилась на золотой бутон, ты заключил союз с вечностью и обрел бессмертие. Только тело твое сгорело, остался лишь дух. И дух слабый, потому что большая часть тебя самого утеряна.
– Что же мне делать? – в растерянности спросил я.
– Я могу передать тебе свои силы. Это поддержит твой дух, но и сделает новым стражем.
– Что это значит? Кто ты? – посыпались из меня вопросы.
– Мое имя давно забыто, – отвечал голос. – Но я помню, как бросил вызов мироустройству и начертал на камне цветок о шести лепестках.
– Ты создал пьедестал, – догадался я. – Что значит – стану стражем? Стражем чего?
– Великих драконов. Огненная лилия не должна расцвести вновь.
Я решил, что речь о ритуале Арго, который не должен повториться.
– Ладно, – согласился я и торопливо добавил: – А твоя сила вернет мне тело?
– Нет, – огорчил меня голос. – Но ты сможешь на время воссоздавать свой образ.
– Как призрак?
Надо сказать, перспектива не звучала заманчиво, но это было лучше, чем навеки застрять в пустоте.
– Хорошо, – решил я. – Принимаю твою силу.
Стоило это произнести, как впереди возник горящий шар и со скоростью понесся прямо на меня. Поборов секундный страх, я мысленно открылся и позволил энергии соединиться с остатком моей души. Это было необычное чувство, словами не описать. Что-то подобное мы ощущаем, когда кого-то любим, но только здесь это было в сотни раз сильнее и ярче. Захотелось кричать от счастья и переполнявшей меня радости.
Когда сила вошла в меня, я снова обратился к невидимому собеседнику.