Она скинула туфли, сменила одежду и упала в мягкое кресло на лоджии. Думать ни о чем не хотела. Хотела только вот так вот полулежать. «Странно, что нельзя позвать Дидье принести мне коктейль, теперь сама». Она со вздохом встала и пошла на кухню.
Сол успела сделать небольшой ремонт, эту небольшую двухкомнатную квартиру в довольно тихом районе Лиона она уже считала своей. Да, дом еще хранил следы отца, но с каждым днем все отчетливее проступали черты новой хозяйки, будь то новый цвет стен в спальне или же колода карт в качестве сувенира на комоде, книга о ювелирном искусстве на прикроватной тумбочке или толстая стопка журналов Vogue. Сол любила свой дом, и ей нравилось украшать его, постепенно переделывая под себя. Вот и в этот раз она привезла из Ниццы, помимо нескольких платьев, украшений (и все от Дидье), небольшую картину с изображением русалки, символом опасного соблазна, коварства и недоступности.
Сол сварила кофе и, отложив разбор вещей на утро, вернулась в уютное кресло. Лоджия выходила во внутренний двор, шум улицы не беспокоил. Девушка устала, она ехала около шести часов. Первые три были наслаждением, она быстро забыла о том, что оставила в Ницце, слишком теплый ветер, слишком яркое солнце, чтобы печалиться. Она мчалась по шоссе и ощущала биение жизни. Но вскоре мысли о Дидье вернулись, и настроение Сол резко поменяло тональность, вспомнила и том, что звонила Моник, она догадывалась, зачем понадобилась старшей сестре. Именно поэтому Сол с облегчением проехала знак «Лион», зная, что скоро будет дома, скоро будет горячий кофе, если считать латте таковым, и тишина.
Сол задремала в кресле, и звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.
«Нет. Не хочу никого видеть».
Но в дверь продолжали звонить. Сол понимала, что притворяться отсутствующей бессмысленно, Кадиллак на улице ее выдавал.
- Папа? – сонливость прошла моментально. – Привет.
- Привет, малышка Соланж, - как всегда, он называл ее полным именем.
Симон Эрсан, высокий, худощавый и улыбчивый. Реставратор по образованию. Ловелас по словам его бывшей жены.
Девушка радостно чмокнула отца в щеку, он сухо ее приобнял и спросил: - Тебя искала Моник, не знаешь зачем?
- Знаю, - улыбка пропала, отчего сходство с отцом стало разительным. – Рассказывать не собираюсь, если ты об этом. С преступлениями, наркотиками или арабами не связано.
- И на том спасибо. Но голос у Моник был встревоженный и раздраженный.
- А бывает другой? Папа, я всегда тебе говорила, ей нужен мужчина. Она так зла от того, что после Поля все одна. А Поль был четыре года назад. Хотя, Моник никогда не отличалась добротой, знаешь ли.
- Ну-ну, я думал ты была на отдыхе, а не на общественных работах.
- Да, в Ницце.
Отец усмехнулся: - Тогда сама могла бы быть посдержаннее.
Сол недовольно скривила губы. Быть добрее с Моник она не собиралась, прошли те времена. Он ее понял.
- Какие новости? – деловито спросил месье Эрсан и устроился в кресле в гостиной. – Да, дорогая, ты что, ужинать не собираешься? Не слышу запаха еды, не вижу накрытого стола.
- Не слышу звона бокалов, смеха и гула голосов. Я живу одна, папа. Собиралась сходить в «Роже и Фурнье», там удивительно вкусный паштет из куриной печени и отличное Бордо.
- Гадость, не пойдем туда.
Сол удивленно взглянула на отца, в ее планы не входило ужинать с кем-либо, даже если приглашал папа. В этот вечер, после дороги, она бы предпочла побыть в одиночестве. О чем она тут же ему сообщила.
- Я огорчен, малышка Соланж, - огорченным он не выглядел. – Кажется, ты не жаждешь рассказать любимому папе, как твои дела, чем ты живешь, и кто подарил тебе дорогой красный Кадиллак.
«Так вот, в чем дело».
- Почему ты решил, что не я сама его себе купила?
Машину подарил ей Дидье. Он был очень, с акцентом на «очень», обеспеченным мужчиной. Но рассказывать об этом отцу? Выслушивать нотации, щедро приправленные словами «содержанка» и «как тебе не стыдно»? Нет, этого она терпеть не могла.
- Потому что сама ты бы себе такую машину не купила.
Она хмыкнула: - Думаешь, я бы приобрела велосипед? Или самокат?
Отец нахмурился.
- Все, молчу, папа.
- Нет, ты расскажешь откуда у тебя Кадиллак. И, кстати, сколько он стоил? Или ты не в курсе?
Разговор развивался по курсу, который Сол не понравился. Отца нужно было останавливать.
- Нет, я не собираюсь перед тобой объясняться или оправдываться. Хочешь кого-нибудь поругать, повоспитывать? Поговори с Клеменс.
- Соланж!
- Разве я не права? Разве моя младшая сестричка не нуждается в отцовском порицании, не нужны ли ей твои наставления? Она ведь совсем от рук отбилась.