- Эй, со мной все будет хорошо. Я не настолько расстроена из-за его лжи. Ну же, улыбнись.
Она послушалась, только в синеве глаз совсем не было веселья: - Я говорила с Пьером.
- Конечно, говорила. Он же твой муж. Было бы странно, если вы все время молчали. Или целовались. Но нам уже не по пятнадцать.
Манон прервала ее мягким взмахом руки: - Я знаю о том, что он тогда приходил к тебе, в первый день, знаю, что Лоран его ударил. Помнишь?
Воспоминания резко пронеслись в разозленной голове Сол, конечно, она помнила, особенно каким жалким оказался Пьер и каким невероятно сексуальный был в гневе и попытке ее защитить Лоран.
- Значит, ты считаешь его мразью?
- Нет. Я…нет, я не люблю его. Еще. И я очень скучаю. Ты не представляешь, как мне не хватает его смеха.
Манон вздохнула: - Не Лорана. - На ее лице отражалась смесь каких-то неясных Сол эмоций. И именно в этот самый момент вспышкой из прошлого зазвучал ее собственный голос, кричащий в лицо Пьеру «Ты мразь!».
- Я не хочу ругаться с тобой, Сол. Тем более сейчас. Я всего лишь хочу понять.
От ее участливого голоса и запаха роз становилось нехорошо. Лучше бы Манон злилась, кричала, обвиняла Сол, но она никогда так не делала. Она тихо смотрела на человека, пока того не начинал затапливать стыд.
Признаться в том, что Пьер ей отвратителен? Нарушить доверие и дружбу или солгать? Сол подняла глаза от засыпанного лепестками и листьями пола, но так ничего и не сказала. Они стояли друг напротив друга и молчали.
- Я очень устала сегодня. Думаю, тебе лучше уйти.
- Но Манон!
- Правда. Давай созвонимся через пару дней. Мне…мне нужно немного от тебя отдохнуть.
Редки были те случаи, когда Сол беспрекословно слушалась, редки были и те люди, что могли так сделать.
- Хорошо. До встречи, - она схватила сумочку и выбежала из салона.
Сол не нужно было ничего говорить на вопрос об ее отношении к Пьеру, Манон все прочитала по глазам.
На душе разлилось что-то очень скверное. Ощущение какой-то трещины прошившей всю ее жизнь не отпускало. Она вздрогнула. Остановилась. По улице спешили люди, кто-то домой, кто-то на свидание, в бар, в кино, куда-угодно. Сол хотела идти точно так же, с улыбкой, бежать по каким-нибудь приятный делам, думая о лете, тепле, вине.
- Я в порядке, со мной все хорошо, переживать не стоит, - горячо шептала она.
Клеменс, Лоран, Манон, Дидье…Сол согнулась словно от удара в солнечное сплетение. Она больше ничего не хотела, только бы исчезло это душащее горло, слепящее глаза чувство боли. Она уткнулась головой в колени и не знала, что Манон наблюдает за ней из окна салона, смотрит и медленно вытирает слезы тыльной стороной ладони. А с другой стороны улицы неподвижно стоял молодой незнакомец с телефоном в руке, усмехнувшись он сфотографировал Сол.
Она потеряла чувство времени, сжавшись в комок, ждала, когда пустота в груди закроется. Несколько минут, десять, час прошли прежде, чем она встала. С какой-то горечью поняла, что за это время к ней никто не подошел и не спросил нужна ли ей помощь.
- Пусть так.
Поднялась, вызвала такси и поехала домой. По крайней мере, это у нее еще осталось. Родные стены.
***
Оглушительно громкий звонок в дверь. Часы показывали десять, и Сол что-то простонала. Неясно было как в современном мире люди приходят без предупреждения и без спроса.
«Черт!»
Или же…
Она вскочила с постели и помчалась к двери. Распахнула, даже не спросив кто и зачем пришел. Внутри билось только имя. Но это был не Лоран. Молоденькая девушка лет восемнадцати оторопело смотрела на Сол в нижнем белье. В ногах девушки стояли пара больших сумок явно набитых чем-то тяжелым.
- Мне ничего не нужно. Спасибо огромное, хорошего дня! – Сол собралась захлопывать дверь, но, - Знаете, в соседнем кафе в это время невероятно вкусные и свежие булочки с ванильным кремом и корицей. Попробуйте. Скажите, вы от Сол.
Дверь захлопнулась. Сол прислонилась к прохладной поверхности и медленно сползла. Захват боли вернулся.
«Нужно что-то сделать, нельзя сидеть и просто ждать».
Усилием воли она поднялась, встряхнулась и пошла в ванную комнату. Ничто не могло взбодрить ее больше, чем ощущение льда с травами на коже. А после кофе. Горячий, со сливками и корицей. Немного сенсорного удовольствия. Потом же…в больницу, к Клеменс. Сол не хотела думать, что едет лишь потому, чтобы увидеть людей, которым было хуже, поэтому она не думала, заказала такси и поехала. Где-то внутри красной искрой вспыхнул образ Кадиллака. Сол только невесело усмехнулась. Жалеть о прошлом, плакать о нем было не в ее характере. Она жила настоящим и смотрела в будущее, никак иначе.