- Как мои люди?
- Немного их осталось. Человек тридцать, не больше. Во всяком случае, так было после падения Львиного Сердца. Они дрались отчаянно, защищали подходы к дворцу, вместе с зихами. Зихи потеряли больше трех сотен человек в той битве. Кровь бежала по улицам Львиного Сердца ручьями.
- И что сейчас?
Воины миновали разрушенную деревню. Дома были сожжены и разграблены, всюду лежали трупы. Некоторые тела были в замысловатых позах прибиты к стенам домов, к деревьям, к воротам. Очевидно, часть несчастных были еще живы, когда иаджудж глумились над ними. Дети были насажены на ветви деревьев, как на колья.
- Здесь уже вовсю хозяйничали иаджудж. - Сарош отвел глаза от изуродованных трупов. - Их оттеснили на несколько миль к югу, но они вернутся. Они собирают свои силы под стенами Сияющего Ирама. Мы объедем их, прибудем к Ираму с севера.
- Что Ильдериму нужно от меня?
- Не знаю. Ильдерим словно с ума сошел, когда узнал что ты вернулся. Он почему-то очень хотел разыскать тебя. Ты что-то знаешь о Нэтоке и Пустоши?
- То, что я знаю, предназначено только для ушей божественного Хайдара и его сына Ильдерима. Это клятва, а не пустой каприз.
- Да будет так.
Они ехали по разоренной местности еще два дня. Однажды повстречали шайку мародеров, но те решились напасть на двух вооруженных рыцарей. Сарош хоть и не мог владеть одной рукой, оставался опасным бойцом.
В другой раз только чудо спасло путников от стычки с полутора дюжинами иаджудж, которые проехали мимо, когда Конрад и Сарош затаились в крошечной пещерке на склоне горы. Иаджуджи были безобразно пьяны и потому не заметили их.
Всюду были пепелища и часто встречались трупы. Иаджудж убивали ради развлечения и ради еды. Женщин и детей они перед смертью насиловали. Конрад догадывался, что иногда и после смерти - тоже.
Кровь, зловоние вздувшихся трупов, разруха.
И так миля за милей.
Но вот на дороге показался отряд под знаменем с языками пламени. Руководил отрядом молодой ваджи, сейчас сбросивший мантию, облаченный в кольчугу. Но чалма на наголо обритой голове и окладистая борода указывали на звание этого человека. Он проверил подорожную Сароша и благословил обоих воинов.
- Он же свиноед, неверный. - возмутился Сарош.
- Сейчас это не важно. - спокойно ответил священник.
Конрад принял его благословение, хоть и не без сомнений.
- Наверное он прав, Конрад. - сказал Сарош, когда отряд священника проехал дальше. - Сейчас не важно, Солнце или Пламя. Сейчас мы противостоим Псам Хаоса. Так что будь моим другом, васканец.
Сарош протянул руку.
По воинскому обычаю они пожали запястья.
- Я принимаю твою дружбу, имадиец.
- Вообще-то я фарах.
- Что? - Конрад не понял, что имеет в виду Сарош, шутка это, оскорбление или что-то еще.
- Я фарах по крови, мои предки склонили колени перед Порогом Счастья, но мы помним, кто мы и откуда. - усмехнулся Сарош.
Казавшийся издалека монолитным, Аль-Имад вблизи являл собой такое же смешение десятков народов и языков, как и Империя, прозванная Лоскутной.
Столица Ирама все еще сияла на солнце. Сияли купола храмов и крыши дворцов.
Но над городом висела удушающая атмосфера страха и обреченности.
Великий город лежал в цветущей долине, словно спелый плод в чаше. С вершины горы открывался столь великолепный вид, что даже присутствие в пейзаже лагеря стервятников Пустоши не сразу бросалось в глаза. Но потом стало видно, что иаджудж много. Не меньше, чем под Львиным Сердцем. Сейчас они рассыпались по долине, но грязные халаты полуголые тела и треугольники палаток и шалашей покрывали собой пространство на многие мили.
Одержимые воины Нэтока тащили бревна, катили камни. Они вырубали с любовью посаженные рощи и сады, они в считанные часы осушали водоемы, поя своих тощих лошадей, мосластых верблюдов, козлорогов и уродливых исполинских птиц, которых тоже использовали как верховых животных.
Все окрестности столицы были разграблены. Конрад сейчас был далеко, но он мог догадаться, что творится в тенистых садах вилл предместья. Иаджудж всюду предаются насилию и страсти к разрушению. Те жители, что не успели сбежать замучены ими насмерть, или участь их столь ужасна, что живые завидуют мертвым. Всюду разгром, все красивые вещи разбиты, все чистое изгажено и измарано. Они жгут в кострах прекраную мебель, они мочатся в хрустальные сосуды для ключевой воды, они ради смеха рвут в клочья картины и бьют все, до чего могут дотянуться. Им не нужно даже золото, они не знают его стоимости.
Иаджудж ненавидят красоту и гармонию. Сами уродливые, они стремятся весь мир сделать уродливым. В гармонии им видится преступление против священного для них Хаоса.
Последний день пути превратился в череду коротких стычек и стремительного бегства. Наконец уже за полдень Конрад и его товарищ ступили на земли, которые еще контролировали войска Хайдара.
Вновь подорожная Ильдерима открыла им все дороги.
Конрад и Сарош ехали через столицу, наблюдая спешные приготовления к осаде и панический исход жителей на Север. Куда бежать? Иаджудж больше напоминали наводнение, чем вторжение вражеской армии. Они были повсюду.
Что-то подобное Конрад наблюдал в Львином Сердце. Только тогда имадийцы еще не испытали горечи поражения, а иаджудж не узнали еще радости побед над прежде могучим врагом.
Тогда, до Львиного Сердца у шакалов Хаоса еще был страх перед крепостями и сомнения в своей неодолимости.
Теперь все наоборот. Имадийцы деморализованы, а иаджудж пьяны от крови, вина, дурмана Нэтока и побед.
Королевская семья.
Ильдерим встретил Конрада во дворце. Принц был ранен в лицо, и от его прежней ослепительной красоты осталось немного. Грубые швы бороздили всю правую половину лица, щека была разорвана едва ли не до уха и зашита. Челюсть опухла, и говорил принц с видимым трудом.
- Удар булавой. - вместо приветствия сказал Ильдерим, указывая на свое лицо. - хорошо хоть с одной стороны зубы остались.
Конрад поклонился.
- А, церемониал прежде всего. Узнаю Конрада Даннайца. Как там это на твоем языке "рыцарь без изъяна и попрека"?
- "Без страха и упрека". - поправила брата Эсме. Эсме была все так же красива, но под глазами залегли тени. Она явно мало спала и ее терзали тревожные мысли.
- Наш божественный отец, да продлятся дни его, отказался покидать столицу. Все наши уговоры оказались бессильны. Отец сказал, что если нужно, то умрет в стенах Сияющего Ирама, но не сбежит больше от стервятников. Отважно, благородно, но так глупо.
- Быть может, он рассчитывает победить? - спросил Конрад.
- Я тоже так думаю. Но отец слишком долго был богом. Расскажи нам все, что ты видел в Пустоши, Конрад де Фер.
- Я не могу скрыть это от ушей его величества.
- Почему бы тебе не поведать все нам? А мы уже передадим твои сведения отцу.
- Я буду говорить только в присутствии его величества.
Ильдерим гневно посмотрел на Конрада.
- Не стоит портить отношения со мной, солнцепоклонник.
- Тебе не стоит быть столь высокомерным, брат. - сказала голос принцесса. - Конрад прибыл к нам после тяжелого и опасного пути, а ты не предложил ему даже воды.
Эсме позвонила в колокольчик, и немой чернокожий раб принес кувшин со сладкой ключевой водой. Конрад сделал несколько жадных глотков.
- Благодарю за гостеприимство, принцесса.
Они посмотрели друг на друга. Полные бурной страсти ночи, жестокие обиды, грубая животная страсть, переросшая в настоящее чувство. Все это было давно. Конрад подумал, что Солнце Пустоши выжгло что-то в нем. Он смотрел на красивую, гордую принцессу и не ощущал ничего из того, что уносил в своем сердце в Пустошь. Возможно я и не любил ее никогда. - рассеянно подумал Конрад. - Она просто очень красива. А может быть, я слишком много убивал и слишком часто видел смерть и душа моя огрубела. И если у меня будет время, то все вернется.