- Грозный враг. Ты видел его в бою. Как лучше сражаться с ним?
- Думаю, ты должен будешь нарушить его равновесие и уверенность в себе. Заставить его бегать за собой. Не надевай доспехов, только меч и щит.
- Будут ли какие-то правила поединка?
- Только одно. Каждый будет драться тем оружием, которое будет с ним. Если оружие сломается или боец потеряет его, никто не имеет права дать ему другое.
Конрад слушал.
- Ну что, страх еще не сковал тебе руки и ноги?
- Нет. Вообще-то всегда мечтал убить великана, как в сказке. Людей я убил уже довольно.
До рыцарей не сразу дошло, что их мрачный генерал шутит.
Ближе к ночи дверь в комнату Конрада распахнулась. На пороге стояла Эсме. Лицо ее было в слезах. Она бросилась Даннайцу на шею. Конрад обнял девушку.
- Они хотят выставить тебя на убой против этого монстра. Откажись!
- Не могу. Я дал Ильдериму слово.
- Ильдерим подлец, слово данное ему немного стоит, потому что его слово не стоит ничего. Он вырвал из тебя клятву угрозами.
- И все же я поклялся.
- Бежим, Конрад. Мои зихи помогут нам выбраться из дворца. Бежим на Запад, в горы, туда, где Нэток нас не достанет. В Зихию приходят корабли твоего Ордена, мы можем сбежать дальше, за Алое Море, куда иаджудж не доберутся даже за сто лет. - горячо шептала Эсме, обнимая Конрада. Ее поцелуи, ее дыхание почти обжигали.
- Нет, моя принцесса. Я Сын Солнца и дал клятву не только Ильдериму. Я дал клятву драться с Псами Хаоса. Нэток и его Двуглавый - именно такие псы. Я приехал сюда сражаться не за Порог Счастья, и не за короля Хайдара. За человеческий род.
Эсме отстранилась.
- Ты в самом деле тот, кем кажешься. - сказала она. - Если бы ты согласился бежать, мои люди зарезали бы тебя прямо на пороге.
Конрад мягко, но решительно оттолкнул ее.
- Уходи, принцесса.
- Ты оскорблен?
- Как никогда в жизни. Будь ты мужчиной, я бы вызвал тебя на поединок.
Эсме смотрела на Даннайца, кусая губу.
- Ты сможешь простить меня?
- Не знаю.
- Давай все же проведем эту ночь вместе. Завтра ты можешь погибнуть.
- Думаю, перед боем мне полезнее будет выспаться и помолиться.
- Ты отталкиваешь Эсме... - на миг показалось, что принцесса готова вновь превратиться в ту самовлюбленную гордячку, какой она была до Львиного Сердца. Но в последний миг она все же смирила свой гнев. - Я люблю тебя, мой железный рыцарь. Это правда. А что до этого испытания... я не смогла бы любить труса. Ты прошел проверку.
- В этом разница между нами, госпожа Эсме. Мне бы не пришло в голову устраивать подобные проверки.
Эсме стояла, раздираемая противоречивыми желаниями. Она мечтала обнять Конрада, поцеловать долгим нежным поцелуем влюбленной, предаться страсти. И одновременно ее жгло желание как-то оскорбить его, уязвить, отомстить ему. Никто не может отвергнуть Эсме! Ее старые привычки боролись с новым чувством.
- Пусть Двуглавый убьет тебя и сожрет твою печень!
Принцесса зихов победила влюбленную.
Конрад покачал головой. Лицо его было печально.
- Уходи, принцесса. Мне нужно помолиться перед боем.
Эсме зло топнула ногой, что выглядело откровенно смешно, и выскочила из комнаты, на ходу теряя все свое напускное высокомерие. Усилием воли натянув на лицо презрительную усмешку, она прошла через бесконечную вереницу коридоров. За спиной неслышно ступали зихи-телохранители. Они не знали васканского, но могли догадаться, что невольно послушали сцену между влюбленными.
С тем же надменным лицом Эсме вошла в свои покои, сбросила верхнюю одежду. Сейчас ей было не до соблюдения этикета, она прекрасно умела одеваться и раздеваться и без помощи рабов. Несколько минут она сидела прямо, словно натянутая тетива, потом из глаз ее хлынули слезы, Эсме зарылась головой в подушки и разрыдалась.
Конрад на другом конце огромного двора, столь большого, что он походил на город в городе, закончил свои молитвы. В словах Гвидо была правда. Он, в самом деле, слишком увлекся Эсме и поисками личной славы. Возможно, завтрашний поединок закончится его смертью.
Он хотел умереть настоящим Сыном Солнца.
Он прочел молитвы, он отрекся от своих прегрешений. Маттео не было в живых, но Конрад и сам знал, в чем виновен. У Конрада, в самом деле, не было многих простительных, человеческих слабостей, которые люди обычно принимают за грехи. Он не лгал, не воровал из казны, не богохульствовал во время игры в кости, да и в кости он не любил играть. Конрад де Фер был храбр, прям душой и благочестив. Но он знал свой настоящий грех.
Гордыня, жажда славы жила в нем с самой ранней юности.
Он хотел уподобиться легендарным рыцарям прошлого, а быть может и превзойти их.
Судьба услышала эти молитвы.
Двуглавый!
Конрад слишком часто смотрел в глаза смерти, что бы испытывать настоящий страх. Он сражался с четырнадцати лет и слишком хорошо знал, что смерть - его постоянный спутник.
И все же Вулфер описывал его будущего противника как настоящее чудовище...
Наряду с холодком страха, Конрад чувствовал кровожадный азарт.
Убить великана!
Поединок.
Конрад уснул. Той ночью к нему опять приходили мертвые, но в этот раз они не грозили ему, не обвиняли его. Просто стояли и смотрели. Ждали.
Стояли на часах и стражи, охранявшие вход в покои васканского гостя. Отчасти охраняли его от возможных покушений. Отчасти стерегли чужеземца на случай попытки побега.
Когда Конрад проснулся, его тут же окружили вниманием и заботой люди Ильдерима. Они только что в отхожее место не сопровождали его, и то потому, что были уверены - сбежать из нужника невозможно. Зато и мыться, и завтракать, и молиться пришлось под внимательным взором дюжины пар глаз.
Конрад пренебрег советом Вулфера. Он решил надеть на поединок панцирь и наплечниками, наручи и латные рукавицы. Вместо меча он вооружился топором, взял небольшой щит и повесил на пояс футовый кинжал. Конрад надеялся, что до кинжала дело не дойдет. Если размеры Двуглавого не преувеличены молвой, короткий клинок едва ли сможет добраться до сердца гиганта. Но лучше пусть кинжал будет и не пригодится, чем остаться без него в тот момент, когда он нужен для победы. Ни плаща, ни шлема на Конраде не было. Щит был украшен символом Солнца.
Когда Конрад был уже полностью облачен для поединка, пришел принц Ильдерим.
Он был сама любезность, и казалось, что это добрый друг пришел поддержать его перед опасной схваткой, а не жестокий правитель, только что выпустивший Конрада из темницы.
Эсме не было. Конрад решил, что так даже лучше. Она слишком оскорбила его ночью. И сейчас ему было не до любовных переживаний.
Под дворцовой лестницей Конрада ждали Сыны Солнца. Он поразился только, как же мало их осталось. Все были в начищенных, тщательно подогнанных доспехах, в плащах с гербом Ордена. При виде своего генерала рыцари и латники отсалютовали ему оружием.
- Солнце и сталь! - отсалютовал им в ответ Конрад.
Ему подвели коня.
В сопровождении этого эскорта, к которому присоединились еще три дюжины имадийцев, Конрад выехал за ворота. Ильдерим не решился покидать стены города, отправив во главе отряда верного Сароша. Конрад и его товарищ-фарах обменялись крепким рукопожатием.
Один за другим опускались и поднимались мосты, открывались и закрывались ворота. Никто по случаю перемирия не собирался ослаблять бдительность. Война здесь шла столь жестокая, что удивительно было, как вообще стороны договорились о поединке.
Иаджудж собрались посмотреть на поединок в количестве нескольких тысяч. Прочие видимо были слишком утомлены неделей непрерывных штурмов. Сейчас мертвых тел под стенами было не так уж много. Видимо стервятники унесли павших с собой.