Едят ли они своих мертвых? - подумал Конрад, глядя на толпу грязных полулюдей в лохмотьях, а то и вовсе полуголых, покрытых шрамами, какими-то язвами, росписью татуировок. Обточенные зубы, нарочно изуродованные шрамами лица, растительность на теле больше похожая на шерсть, ногти, похожие на когти. Шакалы Пустоши.
Иаджудж охотно отождествляли себя с шакалами и гиенами. Многие были одеты в их шкуры и подражали крикам животных.
В полумиле дальше, на холме, верхом на белом верблюде сидел, закутанный в свои покрывала, Нэток.
Вокруг Пророка не было даже самудийцев.
На миг Конрад ощутил страстный импульс отбросить все эти рыцарские расшаркивания с поединком, приказать своим людям прорваться через рассеянную толпу иаджуджей, настигнуть Пророка Пустоши и разрубить его.
Но он сдержал этот порыв, потому что понимал, что на деле у его крошечного отряда нет шансов рассеять иаджудж, которых было во много раз больше. Пока они будут противостоять тысячам иаджудж, Нэток успеет скрыться.
И потому, что пришел сюда не охотиться на Нэтока!
Над толпой стервятников высилась колоссальная туша Двуглавого.
Перед Конрадом было самое уродливое человеческое существо, которое можно вообразить.
У гиганта в самом деле было два лица. Первое, расположенное как и у всякого человека, впереди, поражало своим свирепым, звериным выражением. В этом покатом лбе, выпяченных вперед челюстях, крупных острых зубах и маленьких, злобных глазках было мало человеческого, скорее это была морда плотоядной обезьяны.
Но вот Двуглавый обернулся к вопящей и воющей по-звериному орде своих поклонников и Конраду улыбнулось очаровательной улыбкой второе лицо монстра. То было прекрасное лицо столь классических черт, что невозможно было представить, будто оно принадлежит тому же человеку, что и рыло хищной гориллы с Хатег-Хла. На этом лице играла легкая, светлая улыбка, полная будто бы мудрости и сострадания.
Двуликая голова с помощью исполинской шеи была посажена на непомерно широкие плечи. Монстр, в самом деле был не ниже восьми футов. Несмотря на отвислое брюхо, складки жира, свисавшие с ног и рук, огромное тело производило впечатление сильного и стремительного.
Под жиром перекатывалась мускулатура, которой мог бы позавидовать и бык.
Двуглавый был бос и обнажен, если не считать набедренной повязки, столь короткой и куцей, что она почти тонула в валиках отталкивающей плоти.
На жирной груди великана висели в ряд несколько высушенных человеческих рук. К поясу были привешены черепа, и берцовые кости.
В одной руке иаджудж держал выкованный специально для него кривой меч. В любых других руках это оружие показалось бы двуручником. Двуглавый обращался с ним, будто с легким малым мечом. Вторая рука сжимала щит. Видимо, сколь бы ни был самоуверен гигант, он все же решил, что защита ему не помешает. Эта мысль странно успокоила Конрада.
Он спешился. Двуглавый все еще стоял, повернувшись к нему спиной.
Конрад почему-то думал, что заговорит, или зарычит, уродливое переднее лицо.
Но точеные губы красивого лица открылись, и полился мелодичный, музыкальный голос, столь приятный, что Даннаец опешил.
Речь лилась, подобно звону серебряных колокольчиков.
Конрад обернулся к Сарошу.
_ Что он говорит?
-Обещает убить тебя, содрать с тебя кожу и сделать из нее новую повязку. Говорит, что он высосет мозг из твоих костей.
Конрад хотел придумать какой-то дерзкий и остроумный ответ. Перебранки перед боем были старой традицией. Но на ум ничего не шло.
- Назови его что ли земляным червем. - сказал он Сарошу и тот рассмеялся, а потом разразился длинной речью, длиннее любого земляного червя в сотню раз.
Видимо Сарош неплохо владел речью иаджуджей, потому что выслушав его, Двуликий взревел своим зверообразным ртом и развернулся к Конраду.
- В общем, он обещает раздавить тебя, как жука. - перевел Сарош, но это уже не требовалось.
Иаджудж начал двигаться вперед. Время слов кончилось.
Люди Конрада и иадуджи отступали назад, освобождая больше места для поединка.
Конрад потуже обмотал запястье ремнем. Он ждал, когда противник нанесет первый удар. В груди все сильнее разгорался огонь гнева. И радости. Жестокий восторг сражения. Конрад улыбнулся. Эта его улыбка разозлила чудовище едва ли не сильнее замысловатой брани Сароша.
Гигант бросился вперед, издавая утробное рычание. Он был уже близко. В ноздри Конраду ударила вонь немытого тела и разлагающейся мертвечины, которой Двуглавый был обвешан.
Взмыл вверх огромный клинок. Конрад отбил его щитом, подставив щит не жестко, а скользящим движением, отбросил оружие врага в сторону и бешено рубанул топором поперек жирного брюха гиганта.
В развале раны появилась желтая масса жира, потекла кровь. Но до внутренностей Конрад не достал даже близко. От боли и неожиданности Двуглавый на миг потерял равновесие, сделал неловкий шаг назад, Конрад прыгнул, занося топор для следующего удара, но этот удар уже иаджудж отразил своим щитом, и в то же мгновение мир Конрада сжался до вспышки невыносимой боли. Кривой меч врага зацепил его. Иаджудж метил в голову, но в последнее мгновение тренированное тело Конрада само подалось в сторону и удар, который, несомненно, раскроил бы ему череп, упал на плечо. Рука тут со щитом тут же повисла безвольной плетью. Но боль не остановила Даннайца. Он рубанул под щит, и слоноподобное бедро Двуглавого окрасилось кровью.
Страшный удар щитом отбросил Конрада назад, он покатился по земле, глотая пыль и хлынувшую из разбитого носа и рта кровь. Иаджудж прыгнул следом, Конрад прямо с земли ударил топором в огромную стопу, между пальцами.
Он разрубил тонкие кости ступни, топор вошел в каменистую землю.
Иаджудж упал. Если бы Конрад не успел, бросив оружие, откатиться в сторону, туша врага придавила бы его земле, и бой закончился в пользу поединщика Нэтока. Но Конрад откатился в сторону и сумел встать раньше врага. На ходу он освободился от бесполезного теперь щита. Мир казалось, состоял из боли, крови и грязи. Но дух его не был поколеблен. На земле сейчас был Двуглавый, а не Конрад де Фер.
- Солнце и Сталь! - Конрад не выкрикнул, а скорее шепнул боевой клич своего Ордена. Его топор опустился еще раз. Иаджудж успел подставить щит, а его меч обрушился на бок Конрада, пробивая панцирь, ломая ребра.
От смерти Даннаей спасся только тем, что отскочил в сторону.
Двуглавый поднялся. Это далось ему нелегко, с его весом, и его изувеченной ногой, но Конрад, слишком потрясенный новой раной, не мог пошевелиться, судорожно хватая воздух ртом. Он словно тонул на суше.
Дыхание вернулось к нему вместе со способностью двигаться. Он отразил удар Двуглавого своим топором, снова уводя меч в сторону. Но как-то развить этот успех уже не мог. Следующий удар гиганта он уже принял на само топорище.
Казалось еще два-три удара и Конрад падет под этими ударами, каждый из которых мог бы обезглавить быка.
Но иаджудж тоже страдал от ран и потери крови. Он не мог толком опираться на одну ногу, балансируя на пятке.
Конрад дождался очередной атаки Двуглавого. Тот не спешил сейчас наносить размашистые рубящие удары. Мощный колющий удар ушел мимо, иаджудж на мгновение раскрылся во время своей атаки, и Конрад ударом топора раздробил голень великана.
Тот тяжело рухнул, погребая Даннайца под горой зловонной плоти.
Сломанные кости Конрада отозвались страшной болью, он на миг потерял сознание. Но тут же выплыл из черного омута беспамятства. Иаджудж навалился на него своей тушей, придавил ноги, лишив возможности двигаться, но и сам был почти без чувств и только тяжело дышал и хрипло рычал, поводя двуликой головой. Конрад поднялся на локте, сел. И ударил по безразмерному боку. Снова жир, снова кровь, снова животный рев. Еще удар. Кости чудовища были столь глубоко погребены под слоями сала и мышц, что даже топор не мог добраться до ребер.
Вне себя от боли, гигант откатился в сторону, освободив Конрада. Тот начал подниматься. Кривой меч вонзился ему в бедро, рассекая мышцы, добравшись почти до кости.