Зихские дворяне были мрачны и задумчивы.
Эсме, вглядываясь в обветренные, покрытые шрамами лица воинов и видела нерешительность, скрытую за напускной суровостью.
Семнадцать человек, вместо обычных почти сорока.
- Вы знаете, зачем мы здесь. - сказала королева, вскинув голову. Волосы Эсме по-прежнему были черны, как безлунная ночь, а стройную фигуру ее льстецы все так же сравнивали с кипарисом. Но под глазами королевы сейчас лежали глубокие тени, первые морщины уже змеились от точеного носа к капризно изогнутому рту, и главное, от жизнерадостной и безрассудной Эсме не осталось попросту ничего.
Сейчас на королеве лежала печать множества перенесенных страданий и тревог.
Ответил старый Этхем, один из вернейших ее соратников с того самого дня, как она начала борьбу за независимость Зихии от Порога Счастья, который сама Эсме обычно называла Невольничьим Рынком.
- Мы знаем, что ты хочешь услышать от нас, моя королева. Ты хочешь услышать, что мы готовы и дальше сражаться. Клянусь, я пойду с тобой до конца и отдам всю свою кровь, до капли, лишь бы исполнить свою клятву верности тебе и нашему делу.
- Мой покойный отец, король Хайдар, да святится его имя, всегда говорил мне не обращать внимания на все слова, что сказаны перед словом "но". - горькая усмешка скривила губы Эсме.
Этхему было не по себе, однако он ответил.
- Но у Зихии нет сил противостоять натиску Батахира дальше. Во всей стране нет семьи, которая не потеряла бы своих сыновей в этой войне. Наша казна пуста. Ты наша королева, а ешь с дерева, это ли не говорит о том, как мы бедны?
- Наши воины сражаются не за деньги!- резко воскликнул Гарат, князь с высокогорья, бывший любовник Эсме и воспитатель ее сына.
- Да, наши люди сражаются за свободу. Но им нужно оружие, лошади, доспехи, запасы еды и походные шатры. А все это стоит денег. Мы не можем и дальше собирать подати в долинах, потому что иначе их жители обратят оружие против нас, станут на сторону Батахира!
- Старая поговорка говорит, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях.
- Не для всех, моя королева. Простолюдины в долинах не могут понять, почему их обирают на нужды войны и почему их земли разоряют бозуги. Им свобода, за которую мы сражаемся, пока принесла лишь тяготы войны. А долгая зима в этом году вызвала недород...
- И ты предлагаешь сдаться, Этхем?
- Не сдаться, моя королева. Принять условия Батахира.
- Платить налог кровью? Открыть свои границы, что бы охотники за рабами вновь принялись охотиться на наших сыновей и дочерей? - Эсме готова была закричать, но сдерживала разрывавший ее гнев и отчаяние в своей груди.
- Крови и так пролито довольно. Условия Батахира мягки. Он понимает, что если будет обращаться с нами жестоко, то поднимет всеобщий бунт.
- Две тысячи человек для его армии и дворца ежегодно. Вернуть всех имадийских ваджи, отдать имадийцам земли, которые мы отвоевали у них, принять к себе имадийских судей, сборщиков налогов?
- И жить с этим. Иначе Батахир придет с новой армией, втрое больше прежней и объявит нам злую войну. И Зихия обратится в окровавленный остов самой себя. Батахир не знает жалости, когда уязвлена его гордость. Он перебьет всех, до кого дотянется, а прочих продаст в рабство. И Зихии не станет вовсе.
Раздался грохот рухнувшего стула. Это Эсме вскочила на ноги. Королева швырнула на стол свою саблю.
- Проклятье! Лучше ударь меня сейчас же этим клинком, а не режь мне сердце своими гадкими словами! Неужели я слышу тебя, Этхем, человека, который прославился своей отвагой еще до того, как я родилась?! Неужели мы дошли до того, что готовы склониться перед этим козопасом?! Мы зихи, в нас течет кровь богов! Мы всегда дрались до конца и всегда побеждали! Вы предлагаете мне предать саму себя! Вы предаете меня, свою королеву, которой вручили корону Рисмага, и прикрываетесь заботой о каких-то простолюдинах! Вам не будет ничего, потому что Батахиру нужны собиратели налогов. Возможно, ваших сыновей Батахир потребует себе в евнухи, но то невелика потеря, учитывая кто их отцы! А меня закуют в цепи и протащат по улицам Ирама за тройкой бешеных лошадей! Видит Небо, я не боюсь смерти, но я боюсь позора. - голос Эсме звенел от переполнявших ее чувств. - На мне восемнадцать ран, меня три раза пытались отравить, и все это потому, что когда-то я послушалась вас и стала вашей королевой. "Веди нас Эсме"!!! "Веди нас королева Зихии"!!! Это были ваши слова. И куда мы пришли?! Мой старший сын погиб! - Эсме сорвала с руки платок, скомкала его и швырнула в лицо сидевшему рядом с Этхемом старому князю. - Вот его кровь! Моя дочь в плену, моего внука сделали кастратом и подарили какому-то пелеру! А вы предлагаете мне принять разумные и милостивые условия, которые предлагает нам этот зверь Батахир?!
Советники Эсме молчали. С одной стороны гордость их была задета. С другой они понимали, что один только неистовый характер Эсме не даст им шансов на победу с грозным врагом.
- А впрочем. - уже спокойнее добавила королева. - Есть еще один путь. Отринем Пламя, обратимся к Солнцу и попросим рыцарей Железных Островов и императора из Интиллполиса защитить нас.
Когда смолк возмущенный шум, Гарат спросил.
- Откуда ты знаешь, королева, что Железные Острова и Империя выступят нам на помощь?
- Я знаю, кого об этом попросить. - тихо ответила Эсме.
Утром следующего дня четыре письма отправились на Запад.
Самое длинное, цветистое и полное выспренней риторики летело во дворец в садах Интиллполиса, молодому и бесталанному, но много о себе вообразившему императору Хагену.
Второе, деловое по стилю, более краткое и содержательное - лорд-канцлеру Империи и одному из первосвященников Солнца Непобедимого, Арэлию.
Третье письмо спешило на Исола Темпеста, Великому Магистру Сынов Солнца Гвидо де Лиону.
И наконец, четвертое отправилось искать своего получателя - грозного полководца Конрада де Фера среди походных костров на берегах Лейса.
Оно было самым коротким.
"Возьми меня и Зихию. Эсме".
Батахир.
Сто человек простерлись ниц, боясь поднять глаза.
Сто человек, среди которых были военачальники, чиновники, ваджи, сто самых могущественных человек в Сияющем Ираме ждали, когда войдет их повелитель, грозный король-воин Батахир, победитель осквернившего Пламя и Порог Счастья проклятого Подменного Принца, Усмиритель Пустоши и Меч Веры.
Его отец Хайдар Добрый, семнадцать лет назад сраженный рукой проклятого иноверца Конрада Кралкатили, считал что присутствие на заседания дувана не подобает столь великому человеку, как он. Хайдар наблюдал за совещаниями из специально отведенной на то комнаты.
Батахир же, хотя и окружил память отца великими почестями, отменил почти все его распоряжения, казавшиеся придворной жизни.
Батахир подражал не Хайдару Доброму, а своему деду Аббасу Жестокому. Подобно страшному Аббасу Батахир отверг сложный придворный церемониал. Подобно Аббасу Батахир одевался столь просто, что иноземцы принимали его за простого лучника. Подобно Аббасу Батахир преследовал всякую роскошь и распущенность нравов. И наконец, подобно Аббасу, Батахир не проиграл пока ни одной войны.
Батахир уселся на подушки, столь тонкие и вытертые, что они едва отличались от простых ковров. Привычно подвернув под себя ноги, Меч Веры обвел взглядом сто склоненных голов. Батахир был среднего роста, широкий в плечах и груди мужчина средних лет. Халат, рубаха, шаровары и тюрбан, в которые он был одет, могли бы принадлежать простому всаднику из степи. На колени свои он положил саблю в вытертых ножнах. У него было загорелое, обветренное лицо, с крепкими скулами и челюстями. Голову он подобно святым королям старых времен брил наголо, в густых темных усах, что спускались от верхней губы к подбородку, хватало уже седины, которую он не считал нужным закрашивать.
Батахир намеренно затягивал свое обращение к дувану. Он ждал, когда страх и неуверенность подточат самые крепкие сердца и души. Подобно святым королям старых времен, Батахир был скор на расправу и не раз своей рукой карал нерадивых или нечестных сановников.