Едва мне подумалось, что он заговаривается, противореча здравому смыслу, нужный символ наконец-то нашелся. Стоило вставить в прорезь острие охотничьего ножа и повернуть клинок, утечка жидкости практически сошла на нет.
– Благодарю тебя, – сказал Сидеро. – Все это время мое давление стремительно падало.
Я спросил, не нужно ли ему выпить новую порцию жидкости, чтобы восполнить утраченное.
– Со временем – да. Однако теперь у меня снова есть силы, а полную силу я обрету после еще одной, последней коррекции.
Объяснив мне, куда смотреть и что нужно сделать, он продолжал:
– Ты спрашивал, как мы появились на свет. А сам представляешь ли, как появилась на свет твоя раса?
– Смутно. Знаю, что некогда мы были животными, обитавшими на деревьях. Так говорят мисты. Только не обезьянами, так как обезьяны существуют по сию пору. Наверное, кем-то вроде зооантропов, только помельче. Я замечал, что зооантропов неизменно тянет в горы, и там, в горных джунглях, они лазают по деревьям. Как бы там ни было, эти животные обладали способностью общаться между собой при помощи особых криков и телодвижений – на что, впрочем, способен даже домашний скот, не говоря уж о волках. Со временем, согласно воле Предвечного, те, кто общался с окружающими лучше всего, уцелели, а те, кто оказался в общении не силен, вымерли.
– И это все?
Я покачал головой.
– Когда их общение развилось, усложнилось настолько, что сделалось достойным называться речью, они и стали людьми. Теми, кем мы остаемся по сию пору. Изначально наши руки были приспособлены для того, чтоб цепляться за сучья, глаза – чтоб, прыгая с дерева на дерево, видеть следующий сук, рты – чтоб разговаривать меж собой, а еще жевать фрукты да неоперившихся птенцов. Таковы они и поныне. А как появились на свет ты и тебе подобные?
– Почти так же, как вы. Если предания не врут, вахтенным офицерам нужна была защита – от пустоты, от пагубных излучений, от вражеского оружия и прочих подобных напастей. Поэтому они соорудили для себя жесткие оболочки. Еще им требовалось стать сильнее и крепче – и для сражений, и для работ на палубах. Для этого нас – точнее сказать, не нас, наших предков – наполнили той самой жидкостью, которую ты только что видел, сообщившей нашим рукам и ногам способность двигаться, как им требуется, но с большей мощностью. Еще им требовалось переговариваться между собой, и нас оборудовали устройствами связи. А затем добавили электросхемы, позволявшие нам выполнять одно дело, пока сами они заняты другим. Устройства, сообщающие нам способность говорить и действовать, даже когда они сами к тому неспособны. И так, пока мы не выучились разговаривать самостоятельно и действовать без человека внутри. Ну, что там? Никак не найти?
– Сейчас отыщу, – заверил его я (на самом деле нужный символ я уже отыскал, но очень хотел послушать, что он расскажет еще). – Выходит, корабельные офицеры носят вас, словно одежду?
– Теперь – лишь изредка. Ищи звездочку с прямой чертой сбоку.
– Помню, помню, – ответил я, размышляя, что мог бы предпринять, и меряя взглядом полость внутри его тела.
Пояс с ножом и пистолетом в кобуре внутрь наверняка не войдет, а вот без них я там вполне помещусь…
– Погоди чуток, – попросил я Сидеро. – Искать приходится, согнувшись едва ли не вдвое, и вся эта амуниция больно впивается в живот.
Расстегнув пояс, я бросил его под ноги, а ножны и кобуру пристроил рядом.
– И, знаешь, будет намного проще, если ты ляжешь.
Сидеро лег, причем, не истекая наполнявшей его жидкостью, проделал это с неожиданной быстротой и изяществом.
– Скорее. Мешкать не время.
– Послушай, – возразил я, – если бы за тобой кто-то гнался, он уже был бы здесь, а я даже шагов снизу не слышу.
Изображая заминку, я лихорадочно размышлял. Идея казалась сумасбродной, но в случае успеха сулила и защиту, и маскировку. Латы я носил часто, так отчего б не тряхнуть стариной – тем более, эти гораздо лучше!
– Думаешь, я бежал от них?
Слова Сидеро я слышал прекрасно, однако внимания им почти не уделил. Совсем недавно я вспоминал, как вслушивался в тишину, и вот теперь действительно услышал кое-что новое, а сосредоточившись, понял, что это за шум. Откуда-то сверху доносилось неторопливое, мерное хлопанье огромных крыльев.
IX. Пустота
Острие ножа уже отыскало нужную прорезь. Повернув клинок, я сорвал с себя плащ и, кувыркнувшись вбок, вкатился прямо в распахнутое тело Сидеро. Взглянуть, что за создание машет крыльями над головой, я даже не пробовал, пока – причем с заметным трудом – не втиснул голову внутрь его черепа, и лишь затем выглянул наружу сквозь забрало.