Напоследок Дюк решил осмотреть кухню и только сейчас заметил, что все чашки аккуратно лежали на полках, кроме тех, что он только помыл. Машинально он просто небрежно бросил их в угол. Теперь они выделялись на фоне полного порядка. Чувство, что он что-то делает не так, только нарастало, и Дюк осознавал, что это касается не только кружек.
Глава 2
Вставать с кровати не хотелось. Дюк впервые спал на такой мягкой подушке, казавшейся, скорее, небесным облаком, чем земной принадлежностью для сна. Он лежал, не шевелясь, и боялся спугнуть это волшебное ощущение спокойствия и тишины. «Всё кончилось, герой. Правда, кончилось. Ты дома. Отец бы тобой гордился», – мелькало в голове, пока он рассматривал позолоченную ручку на двери.
Пятиконечная звезда с белым камнем внутри. Дюк не разбирался в них, но за такую позолоту уже могли отбить все почки в районе, где он жил. Ведь жители второго не разбирались в настоящих ценностях, а, словно вороны, слетались на всё, что блестит. Безграмотность в таких вещах – хороший способ продать стекло по цене бриллианта. Но сейчас дела второго купола казались такими далёкими. Он думал об этом, когда звезда пришла в движение и щёлкнула. Дверь распахнулась, и в комнату тихо проскользнула девушка. Дюк перевёл взгляд на неё, слегка улыбнувшись. «Неужели не сон?» – закончил свои размышления он.
– Пойдём завтракать. – Аня прижалась к двери, переступая босыми ногами – так, как это делают дети на холодном по утрам кафеле, хотя паркет из белого дерева был тёплым.
Дюк только вздохнул. Вздохнул так по-взрослому, породному для девушки. Казалось – обычное дело, но по коже её пробежали мурашки. Ей тоже не верилось, что это не сон.
– Я без тебя не пойду, – пролепетала девушка, заметив, что Дюк даже не пошевелился, словно прикованный к кровати. Аня сомневалась, что он спал этой ночью. Скорее, как и она, просто лежал, размышляя о том, что будет дальше.
– Николь не кусается.
Тихий хриплый мужской голос был как услада для её ушей, и она вздрогнула. Но сказать причину своего визита вслух Аня не могла. Как бы это звучало?
«С тобой я чувствую себя в безопасности?». Ну да, Николь же не кусается, – подумала Аня. – «Хочу побыть с тобой?» Ага, может, сразу в любви признаться? Точно нет».
– Нет так нет. Я тоже не пойду на завтрак.
Дюк прикрыл глаза. Так тяжело, как иногда от её капризов прикрывал их Эрик. Она знала – уставал Эрик именно от неё. Вот она. Аня нащупала первую границу.
Дюк неохотно сел на кровати и уставился на Аню. Она уже переоделась в голубое летнее платье, подчёркивающее её глаза цвета ясного небосвода, и Дюк понял, что, скорее всего, тоже предпочёл бы идти на завтрак в новой одежде. Он хотел было спросит: «Может, ты выйдешь, пока я переодеваюсь?» Но промолчал, ухмыльнулся и снял футболку, оголив свой торс. Аня громко вдохнула от неожиданности, а выдыхать не стала. Румянец моментально залил её лицо, и девушка часто-часто заморгала.
– Ты там дышишь?
Да, она задышала. Не сразу, конечно, но задышала. Аня рассматривала шрам на его груди и боялась представить, что это была за боль, оставляющая такой уродливый и бесформенный след. Его покромсали, словно не человека, а гнилой кусок мяса, непригодный даже для того, чтобы его бросили псам.
Ей стало неловко, и она поспешила выйти в коридор. От обиды за такую издёвку с его стороны Аня надула щёки и, скользнув по стене, как мешок с картошкой, упала напротив двери, прикрывая холодными руками горящие щёки. Послушно ждала его, а в голове, хуже потревоженных пчёл, роились вопросы и догадки. «Кто ты такой, Дюк Нордан? Ты, правда, друг? Я могу тебя обнять? Или же мне лучше держаться от тебя подальше?»
Вот он вышел из комнаты – и мир остановился на долю секунды. Из-под чёрной летней майки выглядывал шрам, который так тревожил девушку, а сам парень как ни в чём не бывало осматривал свои джинсы. Он сам не особо верил в то, каким сейчас был. Весь такой опрятный, милый, но всё ещё не местный. И всё ещё непонятный для неё…
Перед тем как отпустить Дюка и Аню в свободное плавание, Николь всё же хотела рассказать им, что происходит под куполом. Она тоже не спала эту ночь. Желание оставить ребят в доме, спрятать, защитить, не отпускало в мир грёз. И сейчас Николь предприняла последнюю попытку уговорить их остаться. После завтрака она целенаправленно пригласила ребят в офис управленческого совета. Хотела показать из окна верхних этажей, как работники замывают все те слова, которые так громко выкрикивал народ напротив здания. «Мне страшно! – кричали люди. – Я не хочу умирать». Ни Аня, ни Дюк не понимали, что происходит, и оба сомневались, что хотели бы в это влезать.