Серебристые нити сердито извивались над ним, жужжали в ушах, кричали на него из какого-то далёкого и усеянного звёздами куска чёрного неба над его головой.
Дейфилиус испытывал головокружение, пребывал как будто наполовину вне себя. Он не слышал ничего, кроме этого жужжания. Он чувствовал ожесточённые тычки их света, лихорадочную частоту, ярость из-за того, что он ещё не сделал необходимое им.
Он знал, что что-то не так.
Что-то пошло ужасно, ужасно не так.
И тут было так жарко.
Слишком жарко, чтобы думать, двигаться, дышать.
Такое чувство, будто сам Ад навестил Землю.
В своём бреду он задавался вопросом, может, так и случилось. Он гадал, вдруг это тоже сделала Мост — вдруг она и её приспешники внизу, прячущиеся в лабиринте проклятой красной скалы, обрушили на него этот ад, заставляя его проживать это, вдыхать это вместе с ними.
— Сэр? — сказал Маркус чрезвычайно вежливым тоном. — Вы хотели, чтобы мы отвлеклись от попыток пробиться сквозь их видящих и стали гоняться за красными индейцами? Или нам продолжать работать над тем, за чем мы сюда пришли?
Дейфилиус слышал в его голосе сарказм, неуважение.
Он знал, что его люди злятся на него.
Он знал, что они ожидали легкой победы над неподготовленным и явно уступающим во всём врагом. Атака в каньоне разозлила большинство из них, и не только потому, что они потеряли четверть своей численности за двадцать-тридцать минут. Он знал, что большинству из них просто хотелось отступить и разбомбить это место под ноль.
Дейфилиус всё это знал. Он чувствовал это в серебристых нитях, в шёпоте разумов вокруг него, в их злости на него, в их отвращении из-за его провала.
Но не мог переживать по этому поводу.
Серебристые нити хотели, чтобы он отправился вниз.
Они хотели, чтобы он убил Моста.
Они хотели, чтобы его копатели разодрали ей горло, разодрали горло её мужа, её приёмного брата и друзей. Они хотели. чтобы те выжрали её нерождённого ребенка из утробы.
Они шептали ему, говорили, что слишком поздно бомбить.
Слишком поздно. Надо пробиться внутрь.
Надо убедиться наверняка.
Дейфилиус всё это знал, и задержки из-за Маркуса, Франка и их видящих вызывали у него желание закричать. Он чувствовал себя так, будто вырвет свои глаза, раздерёт собственную плоть, подожжёт сам себя, если не сумеет добраться до них. То жужжание в его голове сводило с ума, точно тысяча голосов шептала, орала, говорила ему в ухо, твердила, что Бог проиграет, что люди Бога проиграют, и это будет его вина.
Демоны развратят священные двери.
Эта гнилая Ева, соблазнительница, шлюха Сатаны… эта самка… снова уничтожит мир людей.
Как же жарко.
Почему, во имя Бога и его ангелов, так жарко?
Такое чувство, что за последние полчаса потеплело на десять градусов.
Открыв фляжку, которую он носил поверх своих одежд, Дейфилиус жадно выпил несколько глотков. Этого было недостаточно. Пустыня как будто высасывала каждую каплю влаги из его скальпа, из кожи, из лёгких и рта сразу же, как только он переставал пить, и заменяла жидкость красной пылью.
Маркус прочистил горло, уставившись на него.
Дейфилиус чувствовал, что все они теперь смотрят на него.
— Сэр? — единственное слово переполнилось тем вежливым презрением. — Брат Дейфилиус, — произнес Маркус. — Чего бы вы от нас хотели?
Дейфилиус посмотрел на него.
Он уставился на лицо Маркуса, на его идеальные каштановые усики, на выгнутую бровь. Он видел лёгкую улыбку на губах, выражение отвращения в тёмных глазах.
Выдернув из кобуры пистолет, который дали ему его люди, Дейфилиус выстрелил ему в лицо. Сдвинув дуло, он выстрелил и в лицо Франка, когда другой мужчина повернулся к нему, широко раскрыв глаза от шока.
Дейфилиус убрал пистолет в кобуру.
Крики и потрясённые вздохи раздались с обеих сторон, когда солдаты в униформе попятились от него и от двух тел, распростёршихся на камне. Они оба ещё шевелились, словно хватаясь за жизнь, но Дейфилиус их проигнорировал.
Что касается остальных, Дейфилиус их не видел и едва слышал.
Он отпил ещё несколько глотков из фляжки, пролив немного на свои одежды. Только потом он заметил, что кровь то ли Маркуса, то ли Франка забрызгала его одеяние. Подняв взгляд, он увидел, что за ним наблюдает Грегорио, его правая рука.
Выражение лица здоровяка было настороженным, но осторожным.
Никакой непокорности не виднелось в тех тёмных глазах.
— Могу я помочь тебе, Брат Дейфилиус? — уважительно спросил он.
Дейфилиус вылил воду себе на голову, ахнув.
Серебристые нити всё ещё жужжали вокруг него, но не так плохо, как раньше.
Теперь он чувствовал себя яснее. Он вновь чувствовал себя целеустремлённым.
Он не смотрел на два трупа, что лежали в красной пыли у его ног. Он слышал сдавленные звуки от одного из них, но не потрудился определить, от кого именно.
Он смотрел лишь на Грегорио, который всё ещё осторожно наблюдал за ним.
— Да, брат Грегорио, — сказал он с благодарностью. — Ты можешь мне помочь. Я хочу, чтобы вы проникли в туннели. Немедленно. Если копатели не могут это делать, я хочу, чтобы вы использовали бомбы и пробили ямы в земле. Затем я хочу, чтобы вы послали людей. Если они убьют их или поджарят ОБЭ-полями, я хочу, чтобы вы послали ещё больше людей. Я хочу, чтобы эти люди копали голыми руками, если придётся. Я хочу, чтобы вы посылали людей до тех пор, пока мы не пробьёмся.
Он помедлил, оценивая глаза Грегорио в поисках понимания.
— Это ясно, брат? — поинтересовался он нежным тоном.
Последовала кратчайшая пауза.
Затем Грегорио кивнул. Он склонил голову, отдав честь.
— Чрезвычайно ясно, возлюбленный брат, — произнес он почтительным тоном. — Чрезвычайно ясно.
— Тогда, пожалуйста, сделайте это, — ответил Дейфилиус. — Прошу, сделайте это немедленно.
На сей раз Грегорио отвесил полноценный поклон, и его пальцы вскользь задели красную землю, прежде чем он выпрямился и прижал ладонь к сердцу в завершающем жесте.
— Моё дело — исполнить твою волю, священный брат, — сказал он.
Он повернулся, собираясь уйти, но тут среди толпы солдат раздался крик.
Грегорио повернулся обратно, и Дейфилиус развернулся вместе с ним, уставившись в направлении криков.
Они показывали не на землю.
Они показывали не на бомбы, взрывавшиеся на востоке, не на ямы, вырытые гибридами, и не на двух мужчин, распростёршихся у ног Дейфилиуса. Они даже не показывали на то, что осталось от зазубренного каменного образования, называвшегося Шипроком. Они не кричали из-за американских дикарей, или телекинетиков Моста, или видящих, атаковавших их в каньонах.
Они показывали на небо.
— Sole! — закричал один по-итальянски. — Sole! Miei Dei!5
Раздались и другие вопли, не все на итальянском или английском, хотя эти языки доминировали. Их крики и визги затмили разум Дейфилиуса.
Он посмотрел вверх, проследив за их показывающими пальцами, и осознал, что он был прав.
Ад действительно пришёл на Землю.
Мост убьёт их всех.
— Sole! — кричали они. — Солнце! Посмотрите на солнце! Оно убьёт нас всех!
Округлая сфера звезды, обычно висевшая на небе размером с монетку, сделалась совершенно неузнаваемой. Она выглядела в три-четыре раза больше обычного размера — тёмно-красная с оранжевым сфера, пульсирующая силой и светом. Почему-то с такого близкого расстояния солнце казалось живым… как живое существо, а не сфера горящего газа, полностью лишённая сознания; как массивное, живое и дышащее животное.
Вспышки полыхнули с одной стороны длинной медленной аркой, как будто воспламенив воздух.
Дейфилиус мог лишь смотреть на это с разинутым ртом.
Серебристые нити извивались над головой, бормоча, шепча, уговаривая, крича.
Он чувствовал, что ангелы видят солнце его глазами, видят то же, что видел он.
Он почувствовал, как они понимают, что это означает.