Я кивнула, прислонившись к его груди напротив Лили и положив голову на другое его плечо. Улыбнувшись ей, я погладила её щёку пальцем.
Мне казалось, что со временем она сильнее и сильнее походила на Ревика.
Мы все трое ужасно вспотели, но мне было всё равно. Воздух ощущался густым от жара и пыли, но и это я едва замечала.
Я старалась не думать о Викраме, о том, как то животное рассекло его пополам, или о душераздирающих рыданиях Данте, когда она сгорбилась над ним. Я старалась не думать о Чандрэ, Тензи, Гаренде и остальных, которых мы потеряли за последние несколько часов; у меня даже не было времени принять и осмыслить их имена.
Я старалась не думать о Нииле, по которой до сих пор скучала.
Вытолкнув всё это из головы, я прильнула к своему мужу, сжимая его ладонь и чувствуя, как его свет окутывает меня и Лили оберегающим пузырём. Мы трое вместе смотрели, как Балидор и остальные направляют людей и видящих через дверь.
При этом я старалась ощутить каждую яркую вспышку света как победу, ведь ещё одна душа благополучно добралась на ту сторону.
Я старалась прочувствовать, что мы их спасаем.
Я старалась прочувствовать, что мы дали им новый мир, а не просто разрушили всё, что у них было. Я старалась поистине ощутить себя Мостом.
Потому что иначе пришлось бы принять, что я всего лишь ещё один ангел смерти.
В итоге у на закончились беженцы и Списочники.
У нас также закончились люди Атвара и видящие из Лондона и Китая.
У нас закончились монахи из высоких гор Азии, дети видящих, люди и видящие, называвшие эту часть Нью-Мехико домом. У нас закончились люди-беженцы из Сан-Франциско и Нью-Йорка, последние стареющие члены Семёрки, за исключением Тарси, которая осталась, чтобы подольше помочь нам.
Пещера внезапно стала ощущаться намного более крупной и намного более пустой.
Мои первые настоящие друзья начали проходить через дверь.
Не обсуждая это, мы все решили сначала пропустить людей. Не знаю, почему. К этому моменту мы не слышали сверху даже шепотка. Земля вокруг нас становилась теплее, как будто прибавляя несколько градусов с каждой минутой.
Мир умирал.
Теперь все это знали.
Пора уходить.
Сначала я попрощалась с тётей Кэрол и дядей Джеймсом. Это было чертовски тяжело. Я долго обнимала их обоих, мы все были мокрыми от пота, а потом и от слёз. Дядя Джеймс обнял Ревика, обнял Джона и Врега, зацеловал Лили, лаская её лицо и говоря, что любит её. Я забыла, что за последний год или около того Лили познакомилась со своими человеческими родственниками, так что невольно расплакалась, когда Лили разрыдалась, цепляясь за них обоих.
Не знаю, почему это ощущалось как окончательное и безоговорочное прощание.
Может, Балидор был прав.
Может, это действительно сродни смерти.
Мы правда понятия не имели, что ждало по другую сторону двери и почему-то, когда я посмотрела на последние звенья связи с моей прежней человеческой жизнью, человеческими родителями, возникало чувство, будто я уже умираю.
Далее я попрощалась со своими кузенами, и это было тяжело, но не так тяжело, как смотреть, как тётя Кэрол исчезает в той расщелине со вспышкой ослепительного света. Потом я попрощалась со своими школьными друзьями, включая Дезмонда и Киру, Джоэль и Ника.
Затем подошел Сасквоч и рассказал мне про Фрэнки.
Мы с ним обнялись, плача.
В итоге этот здоровяк прошёл через дверь, вытирая слёзы под очками, шаркая ногами и махая нам на прощание. Он улыбнулся Данте перед уходом.
Джейден прошёл вскоре после него.
Его я не обняла, но провожать его взглядом было странно.
Прямо перед прохождением он помедлил и посмотрел прямо на меня.
— Прости, — сказал он. — Прости меня, Элли. За всё.
Я даже не понимала, что он имеет в виду, на что ссылается.
Он скрылся в проёме прежде, чем я успела прочесть это на его лице или в его свете. Боль на мгновение пронзила моё сердце, когда меня накрыло уверенностью, что я больше никогда его не увижу.
Это был первый раз, когда я по-настоящему призналась себе в этом.
Тава и Макс начали проводить остатки своих людей через дверь вскоре после того, как исчезли мои друзья из Сан-Франциско. Я с ними толком не познакомилась, провела с ними всего несколько дней, но почему-то их исчезновение в той расщелине тоже было эмоциональным для нас.
Это всё равно что смотреть, как стражи этой земли покидают её.
Я надеялась, что они окажутся в не менее прекрасном месте, которое смогут защищать так же, как защитили это место для нас.
Когда последний из них скрылся, я посмотрела по сторонам и увидела, что Деклан, Торек и другие тоже вытирают влагу с лица, и это был не пот.
Теперь нас осталось мало.
Деклан прошёл через дверь, поклонившись мне и Ревику и поцеловав нас в щёки.
Рэдди пошёл с ним, улыбаясь и поцеловав нас обоих. Он помедлил, чтобы погладить Лили по волосам, затем стиснул Мэйгара в медвежьем объятии. Перед этим он ещё дольше обнимал Врега, сжимая длинные чёрные волосы китайского видящего в кулаке.
Я знала, что они вместе сражались в войнах, вместе теряли друзей.
Джораг последовал за Рэдди. Он плакал, когда прощался со мной и с Врегом.
Следующими пошли Чинья, Хондо и Анале.
После этого лица стали размываться. Я плакала, прощаясь с каждым из них, принимая их объятия и поцелуи, сжимая их пальцы, руки и ладони.
Некоторые выделялись.
Я стиснула в долгом объятии Юми, Порэша, Мику.
Я видела, что Локи, официально поклонившись мне и поцеловав в щёку, прижался лбом ко лбу Ревика, затем двинулся дальше, поцеловал Врега в щёку, обнял Джона. Мы с Джиной обнялись, пока Локи прощался с Мэйгаром и Балидором.
Я видела, как Данте обнимала Джона и плакала. Она обняла и меня тоже, и я вновь поразилась тому, какой она была миниатюрной и юной вопреки тому, как сильно мы на неё полагались.
Я слышала, как Джон бормочет ей что-то и обещает найти её на другой стороне.
Они втроём, Локи, Джина и Данте, прошли через дверь вскоре после этого.
Я невольно заметила, что Локи окружил их обеих оберегающим светом, и они втроём ощущались как семья.
Затем ко мне подошёл Даледжем.
Глядя в его зелёные с фиолетовым глаза, я не думала.
Я просто разрыдалась.
Его глаза дрогнули, широко раскрывшись от удивления, затем тут же смягчились.
Он притянул меня в объятия. Мы обнимались долго, он гладил меня по спине и волосам, крепче прижимал к себе. Ревик стоял рядом вместе с Лили, и я открыла свет, заплакав сильнее, когда Джем, Ревик и Лили открыли свои света.
Наконец отпустив меня, Джем вытер глаза и шмыгнул носом, улыбнувшись сквозь слёзы. Они с Ревиком обнялись, и Даледжем поцеловал его в щеки, крепко сжав руки, и только потом отпустил. Улыбнувшись Лили, он подмигнул и погладил пальцами по её подбородку.
Пока Джем не прошел через дверь, покинув этот мир в беззвучной вспышке света, я и не осознавала, что мы не обменялись ни единым словом.
Теперь помещение ощущалось реально пустым.
Остались лишь члены семьи.
Когда я подумала об этом, Уйе, Кали и Тарси подошли ко мне.
Я едва помнила, как прощалась с ними. Я знала, что плакала, обнимая своих родителей. Кажется, я попросила прощения у своей матери, но, как и с Джейденом, я не уверена, что произнесла что-то внятное относительно того, почему я так сожалею, и что я поняла за последнее время.
Они вдвоём окружили меня любовью и светом, и я впервые реально впустила это в себя. К тому времени, когда они меня отпустили, я чувствовала себя так, будто мне четыре года. Я была полностью погружена в них. Понятия не имею, как долго это длилось, но в итоге они отделились от меня, обнимая Ревика и Лили, пока я просто стояла и смотрела, сжимая ладонь Ревика.
Я обнимала Тарси дольше, чем стоило, но в кои-то веки она не жаловалась и не отталкивала меня. Вместо этого она похлопывала меня по спине, гладила по голове, урчала слова на незнакомом мне языке.