УИЛЛ. Так, он здесь? Я могу с ним увидеться?
ГРАФ ЭССЕКС. Нет. За тайной помолвкой последовало, с тайным возвращением, тайное венчание в церкви.
УИЛЛ. Ах, граф, что же не дали мне знать?
ГРАФ ЭССЕКС. Уилл, дружище, у этой истории еще далеко до счастливого завершения. С тайным возвращением в Англию следовало тайно и вернуться во Францию. Но молодожены вообразили, что могут тронуть сердце королевы-девственницы. Я не ожидал ничего хорошего, но вынужден был снова явиться к ее величеству с известием и с просьбой, вызвавшими у нее гнев. Увы! Увы!
УИЛЛ. Успокойтесь, граф!
ГРАФ ЭССЕКС. Естественно, Эссекса во всем обвинили, что ж, я привык. К несчастью, гнев свой королева обрушила и на Генри, и на фрейлину. По ее приказанию граф Саутгемптон посажен в Тауэр, где проведет медовый месяц уж точно.
УИЛЛ. А Вернон? То есть графиня Саутгемптон?
ГРАФ ЭССЕКС. И Элси было приказано отправиться в Тауэр, но вступились и Рали, и Сесиль, разумеется, в интересах самой королевы. Ребенок-то, который скоро родится, в чем провинился?
УИЛЛ. Это в самом деле похоже на арабскую сказку!
24
Друри-хаус. Граф Саутгемптон и Элси привечают друзей - Шекспира и Джона Флорио; они обходят замок и останавливаются у портрета графа Эссекса.
УИЛЛ. Здесь граф Эссекс как будто собственной персоной.
ЭЛСИ. Да, я пугаюсь его изображения больше, чем если бы он вдруг вошел сюда.
УИЛЛ. Чем ныне граф занят?
ЭЛСИ. Увы! Взаимоотношения королевы и графа Эссекса, всегда неровные, обострились до крайности.
УИЛЛ. Что такое?
ЭЛСИ. Ее величество гневалась на графа не только за ее придворных дам (Елизавету Соутвелл, Елизавету Бридж, миссис Рассел и леди Мэри Говард), с которыми одновременно он находился в интимных отношениях, но и за то, как он посмеялся над Уолтером Рали.
ГЕНРИ. В день рождения королевы придворные, по старинному обычаю, устраивали турнир в честь ее величества. Поскольку все знали, что Рали, как всегда, появится в мундире коричневого и оранжевого цвета, опушенном черным барашком, Эссекс явился на турнир в сопровождении 2000 всадников, одетых в такой же костюм, и вышло так, будто сэр Уолтер Рали принадлежит тоже свите графа Эссекса. Конечно, Рали был оскорблен, а королева разгневана за подобные шутки над одним из ее любимцев.
ЭЛСИ. Но вскоре между королевой и Эссексом вышла настоящая ссора. Повод был совершенно ничтожный: назначение какого-то чиновника в Ирландию, а Эссекс недавно был назначен обермаршалом Ирландии в то время, когда он претендовал на должность лорда-адмирала. Возможно, Эссекс был раздосадован и за нас. Он заявил королеве, что «ее действия так же кривы , как и ее стан».
ФЛОРИО. Боже!
ГЕНРИ. При этом он бросил на нее презрительный взгляд и повернулся к ней спиной.
ЭЛСИ. Королева ответила пощечиной и воскликнула: «Убирайся и повесься!»
ГЕНРИ. Граф Эссекс схватился за шпагу и заявил, что такого оскорбления он не снес бы даже от Генриха VIII.
ФЛОРИО. Его отправили в Тауэр?
ГЕНРИ. Нет, Эссекс отправился в свой замок и не показывается при дворе, ожидая первого шага от королевы.
Уилл, радуясь счастью Генри и Элси, не подозревал, что граф Эссекс вскоре подведет и себя, и их. В портрете графа Эссекса с его мужественностью и страждущей душой просматривалась его трагическая судьба.
25
Лондон. Берег Темзы, как в сельской местности. Шекспир и повзрослевший Уилли Герберт прогуливаются, встретившись после представления.
УИЛЛ. А скажи, друг мой, как поживает миссис Фиттон?
УИЛЛИ. Расстались было мы, но ваша пьеса свела нас вновь, озвучив наши чувства и очистив от похоти, терзающей похуже, чем кабан, - в любви же все чисто, вы правы, - мы встретились на балу придворном... Увидел я ее среди первейших дам, из тех, кто вправе выбрать королеву для танца и с нею закружиться, прекрасна ослепительно, как солнце...
УИЛЛ. Как взглянешь на него, в глазах темно...
УИЛЛИ. И впрямь! У трона средь раскрашенных красавиц и придворных поседелых я с Молли снова были юны.
УИЛЛ. Еще бы! На загляденье.
УИЛЛИ. И тут приехали актеры и дали представленье по пьесе вашей «Ромео и Джульетта». Боже! Я не усидел на месте, Молли тоже, и встретились, влюбленные, как Ромео и Джульетта. Боже! Боже! Каким вы счастьем одарили нас!