- А впрочем, чего тайны колыхать? Там вечность, тут «порно». — Поль выпил. — Я сразу почуял, вчера опоздал, а сегодня выследил. Видал, какое у них с Ангелевичем алиби?
Петр смотрел на сцену, где в разноцветно мигающих огнях изгибалась в непристойных позах Варенька, уже вполне голая. Физическое отвращение комом подступало к горлу, но надо вытерпеть до конца, чтоб укрепить реакцию, утвердить в душе это тошнотворное чувство.
- Слушай, идея! Мы можем нанять ее отдельно, чтоб она разделась у нас на столе.
- Тебе этого мало?
- Великолепное унижение. Она наверняка откажется, но узнает, что ты здесь.
- Кончай, садист. Мне уже ничего не нужно, я освободился, — сказал Петр Романович хладнокровно, словно верный диагноз поставил, и поднялся. — Ты остаешься?
- Досмотрю!
Шоу заканчивалось, стриптизерка стояла на краю сцены, а самые распаленные самцы с криками толпились у ее ног.
- Что значит «кровь на мертвой голове»?
- Чего-чего?
- Орудие убийства.
Ипполит глядел с испугом.
- Ты мне звонил часа два назад?
- Нет. Честное слово, нет! — ответ непривычно серьезен. — Я ее выслеживал. А что случилось, Петь?
Петр Романович, не отвечая, бросился к выходу, на пороге подвала оглянулся — бесстыжая девка смотрела в упор, кажется, узнав, — пожал плечами и удалился. В целом довольный собою: ни боли, ни гнева, ни даже ревности — блаженное бесчувствие. Итак, любви было отпущено ему скаредно — на два дня.
Значит, так надо. Очиститься от грязи (тут кстати подвернулась молитва, застучало в голове: «вся моя грехи, яже содеях. делом словом, помышлением, слухом, зрением, обонянием, вкусом, осязанием и всеми моими чувствы, душевными вкупе и телесными.» — да, весь он был пленен, весь!) и поблагодарить Его за столь быстрое и легкое освобождение. С пустым сердцем он и не заметил, как очутился дома.
В прихожей — вспомнил вдруг и ощутил — мерзкий запах роз (его подташнивало). Вспомнил все — давешний звонок и страх. С намерением избавиться и от цветов Петр вошел в маленькую комнату, включил свет. На полу возле качалки лежал ничком человек из сна, в коричневом с «искрой» костюме, вокруг головы — уже засохшая лужица крови. Мертвая голова в крови!
Мир враз вывернулся наизнанку, взорвавшись яростью — к ней. «Все из- за нее! — сказал он вслух. — Все началось с ее появления!» Он перевернул тело, узнал полузабытые родные черты и сел рядом на пол в приступе безумия. «Разве я сторож брату моему?..»
9
- В девяностом году мой родной брат Павел был осужден за убийство своей невесты Маргариты Страховой. Спустя год из лагеря пришло извещение о его смерти.
- Бумага официальная?
- Да. Из санчасти.
- Это «дело» мы поднимем. Пока — вкратце. Убийство из ревности?
- Судите сами. Они учились в архитектурном: Маргарита, Павел и Ямщиков со своей будущей женой. Игорь рассказал брату, что его невеста занимается уличной проституцией. Его это потрясло.
- Что ж, мотив прозрачен.
- Павел сознался, когда ему были предъявлены веские улики и свидетельства. Дядя боролся за него, как лев, но шесть лет он получил.
- Шесть? В девяностом?
- Господи, я давно его похоронил и поминал как умершего!
- Ладно, с прошлыми несообразностями мы разберемся по своим каналам. Меня интересует настоящее.
- Разве вы не ощущаете связь событий?
- Расскажите про свои ощущения.
- Я видел Павла в четверг после визита Подземельного.
- Как! И вы умолчали?
- Неумышленно. Разве человек в здравом уме может в такое поверить? Я думал (после медицинского пойла), что это привиделось мне во сне. Более того, я его принял за отца.
- Острогорский, вы мне голову морочите?
- По загадочным причинам я очутился в стрессовой ситуации. Правда: он жутко постарел за девять лет, отрастил, как отец, усы и бороду. И — важная деталь — на нем был старый папин костюм.
- Где хранился костюм?
- После похорон тетя раздала вещи отца соседям.
- Кому конкретно?
- Лучше у нее спросить. Подземельному — вполне возможно, он вечно нуждался.
- Выходит, ваш брат жил — предположим, с четверга — у кого-то из соседей. Почему не у родных?
- Насчет дяди не знаю, а на меня он обиделся еще тогда, во время следствия: мне пришлось дать против него показания. Вот наш диалог в четверг вечером. «Ты же умер», — сказал я призраку (отцу — так мне мерещилось во сне). — «Нет, я пришел к тебе».
- И это все? Что вы молчите?