- Эту шлюху я б сегодня вышвырнул!
- Так зачем дело стало?
- Валерий уговорил подождать, пока не подыщет ей квартиру. — Дядя помолчал, помрачнев. — Не ожидал, что он так злоупотребит нашей старой дружбой.
15
К адвокату явился некий нервный клиент. Петр Романович нашел тетку в спальне на кровати. «Эти душу омрачающие происшествия привели, разумеется, к мигрени, — говорила она капризно, по-старомосковски напевно, расчесывая массажной щеткой длинные каштановые пряди. — В такую жару такие волосы.» — «Постригись». — «Я бы с удовольствием, но Евгений — деспот. Он же подарил мне черепаховые гребни, пришлось отращивать. — она ахнула. — Помнишь? Как раз в тот роковой день, который так славно начался утром в саду. Но приехал Игорек — как вестник из трагедии.» — Ольга Ипполитовна продолжала источать жалобы (в стиле своего адвоката), племянник по- родственному присел на краешек атласного супружеского ложа.
- Но все как-то улеглось и не то чтобы забылось — но смягчилось, правда, Петь? Скажи! (он кивнул) И Польку перестали мучить припадки.
- Совсем?
- С тех пор — ни одного. Но ожидание, подспудное, не оставляет. Я иногда просыпаюсь ночью от того нечеловеческого крика. Тишина. Как будто бес во мне кричит из прошлого. И вот, пожалуйста — Павлик с того света!
- Тебя допрашивали?
- Не только, — она на секунду зажмурилась, — пришлось опознавать. коричневый, с «искрой» костюм — да, отца вашего, я его вещи отдала соседу. Их и сейчас можно носить. Роман обладал исключительным чутьем и вкусом, что и тебе передалось.
- Спасибо. Я вспомнил, как ты Ивана Ильича на юбилей ваш звала. У вас были короткие отношения?
Она печально улыбнулась.
- Если можно так выразиться — горестно-дружеские, на почве эпилепсии. Знаешь, я избалована и привыкла к настоящим мужчинам, победным (что папа, что дядька твой), а Иван был такой жалкий. Я его жалела.
- Как он узнал о том последнем припадке? Я помню медика уже в зале.
- Я его позвала. А почему ты интересуешься?
- Мне нужна полная картина того вечера.
- Зачем?
- Меня обвиняют в убийстве брата.
- Какой вздор! Не обращай внимания.
- Ну, ты прелесть.
- Неужели. — рука со щеткой замерла, Ольга широко раскрыла глаза.
— Неужели ты сомневаешься, что Павлик убил свою невесту?
- Теперь сомневаюсь.
- Как интересно! — она покраснела.
— Что я говорю?.. Тот ужас возвращается.
- Если тебе так тяжело.
- Тебе тяжелее. Я постараюсь. Помню, гости как-то сгинули, ты стал звонить в «скорую», я пошла встречать, первый гребень потеряла… Ну, по дороге позвонила в дверь Ивану Ильичу — он не сразу открыл, спал после дежурства.
- Сколько ты у него пробыла?
- Конечно, недолго. Пока не сообразила, что он крепко под шофе, собрался душ принять. Я побежала на улицу. Вот и все.
- Поднапрягись, восстанови в памяти все детали. Вот ты вышла на площадку.
- Да, — она смотрела как зачарованная.
- Какой-нибудь шум за нашей дверью, шепот, крик.
- Я плакала, — прошептала Ольга Ипполитовна, — просто рыдала. — она вздрогнула. — Слышала!
- Что?
- Петр, я слышала. Ну конечно! Шаги.
- За дверью?
- Нет, в подъезде. Я была уже на выходе, а сверху раздался шум. шаги, точно.
- Оль, что еще? Вдруг убийца кто- то из наших и сейчас убирает свидетелей.
- Через девять лет? — изумилась Ольга Ипполитовна.
- Брат вернулся из лагеря.
- И столько лет молчал?
- Видимо, не знал, кого подозревать. Видимо, Подземельный навел его на след, и сам погиб. — Он замолчал, потом повторилось в отчаянии: — И брат погиб.
В коричневых глазах напротив — испуг, обида, она избалована, не привыкла к страданиям. а кто привык? Разве к этому можно привыкнуть? Оленька беспокойно шевельнулось, проговорила быстро:
- Больше ничего такого не вспоминается. Мы пришли с врачом, тут и Иван Ильич подошел.
- Помню. Освеженный, с мокрой головой, — с облегчением переключился Петр Романович на бытовые детали. — Значит, правда душ принимал, мог и не слышать, что за стенкой творилось.
- Ты думаешь, убийство произошло в этот промежуток?
- Если Павел невиновен — вероятнее всего. Я оставил Маргариту в папиной комнате, вернулся к вам, все уже сидели за столом. А минут через тридцать-сорок я нашел ее уже мертвой. Ипполит Матвеевич и дядя с Полем не выходили, у Ангелевича с Игорем — якобы алиби.