Поистине «ужас тронул волосы» на голове. Такие же розы цвели сегодня на столе у Острогорских, их выращивает тесть в дачной теплице. Но какая тут связь?.. И качалка! Кто-то — только что! — «завел» качалку? Она почти пришла в равновесие. совсем остановилась. Может, мерещится после того сна, может, медик подсыпал в свой чертов спирт какое-то психотропное вещество, наркотик? Но он пил из той же фляжки!
Петр Романович подскочил к комоду, дотронулся до живых тугих бутонов. Цветы натуральные, стоят в натуральной воде. «Ну понятно, уходя к дяде, я забыл запереть дверь на галерейку. Кто-то принес и. преподнес такой дорогой букет?..» Петр Романович нервно рассмеялся. Пьянчуга Подземельный? Архитектор Игорь? Или Поль подшутил? Вероятнее всего!.. Прям, дожидайся, такую роскошь он бы не «Романычу», а соседской красотке презентовал бы. А что если. сердце вздрогнуло в поэтическом порыве… если она? Одушевленная качалка точно померещилась, а с цветами разберемся!
Но он опоздал, во дворе стремительно развернулась «синяя птица» и унеслась в черный тоннель, лишь прощальный взмах руки из бокового окошечка остался на память.
Петр Романович пошел бродить по бульварам, как в те ночи, когда его настигала бессонница. Давно полюбил он эти одинокие странствия, и Бог берег: шпана не трогала, и «ночные красавицы» не слишком одолевали, может быть опытно предчувствуя отвращение его, даже ненависть к «этим тварям». Однако сегодня не обошлось без «искушений», какое-то вымороченное создание на высоченных каблуках пристало (и не сразу отстало) на Рождественском. А когда он вернулся, то обнаружил перед дверью своей квартиры труп.
4
- Во дворе под фонарем я взглянул на часы: двенадцать.
- Какие-нибудь окна в доме светились, не помните?
- Кажется, да. Но я обратил внимание только на свой этаж, четвертый — там было темно.
- По какой причине обратили внимание?
- Да ни по какой, машинально.
(Петр Романович высматривал, дома ли новая соседка, но зачем засорять допрос не идущими к делу подробностями?)
- В переулке, во дворе никого не встретили?
- Было уже поздно. пусто. Но когда я подошел к тоннелю, кто-то свернул в Копьевский переулок.
- Можете описать?
- Мужчина, как будто худой и высокий, в темном костюме. Лица я не видел.
- Что-нибудь еще? Вспомните.
Петр Романович пожал плечами.
Укол страха — вот что ощутил он, словно увидел призрак (тот, из сна) и нырнул в тоннель. Ну, не описывать же казенному лицу фрейдистские фантазии и неврозы.
- Больше ничего по этому поводу не могу сказать.
- Хорошо. Дальше.
- Вошел в подъезд и между первым и вторым этажами услышал крик. Такой крик.
- Какой — громкий?
- Дикий, жуткий. И еще чей-то голос, слов не разобрал, бормотанье.
- Вы уверены, что не умирающего?
- По-моему, голоса резонировали как-то одновременно. Но на втором и третьем этажах мне никто не попался, а на четвертом лежал он.
- Опишите.
- Ничком, лица не видно, из-под головы вытекала струйка крови.
- Жертве нанесено три удара по темени.
- Бутылкой?
- Искомый предмет, похоже, прямоугольный. Его поразили углом, не острым, края раны слегка закруглены. Точнее наш эксперт пока не смог определить. Падение ускорило конец — кровоизлияние в мозг.
- Никаких таких предметов на площадке не было. И никого не было.
- Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что говорите.
- Я говорю правду. Когда я наклонился к Ивану Ильичу, то услышал снизу: «Что случилось?» По лестнице взбежал мой двоюродный брат Ипполит Остроградский.
- У него алиби. — Следователь вздохнул. — Пенсионеры Самоваровы с третьего этажа видели, как он поднимается. Кстати, он тоже слышал крик, еще со двора. Утверждает, будто пришел за книгой. В двенадцать ночи!
- Возможно, это предлог, неуклюжий, потому и правдивый. Тут девочка поселилась в их квартире, похоже, Поль увлекся.
- Ваши дальнейшие действия.
- Дверь в квартиру Подземельного была заперта, мы подергали ручку, позвонили, потом к Острогорским, к Игорю — еще один сосед, Ямщиков — тоже безрезультатно. Я открыл свою квартиру и связался по телефону с милицией.