Профессор выступил вперед.
– Кто ты? – властно произнес он.
– Хозяин кладбища, – был ответ.
– Зачем ты приходил сюда?
Последовало молчание.
– Заклинаю тебя демоном демонов Астаротом, отвечай, зачем ты приходил сюда?
– За ней, – монотонно промолвил старец.
– Зачем тебе она?
– Она должна стать одной из нас. И она станет, – торжествующе заключил старик.
– Сколько вас? – продолжал допрос профессор.
– Нас легион, – последовал равнодушный ответ, но в голосе старика послышалось ехидство. – И не тебе, смертный, хоть ты и сведущ в колдовских делах, остановить нас.
В это время столб света из розоватого стал малиново-красным, затем фиолетовым, фигура старика потускнела и медленно исчезла. Свет погас, и только магическая звезда продолжала слабо светиться. Наконец с легким треском погасла и она.
Все безмолвствовали.
Первым нарушил молчание профессор:
– Ну вот мы и увидели организатора всех этих событий. Хозяина кладбища.
– Интересный старичок, – заметил Коля. – Весьма.
– Да уж, – подтвердил профессор, – не думал я, что остались подобные реликты. Судя по всему, серьезная личность. Ну, Валентина Сергеевна, можете включать свет.
Петухова щелкнула выключателем, но свет не зажегся.
– Что такое? – воскликнул профессор.
– Я думаю, – спокойно промолвил Коля, – сейчас начнется контратака.
– Возьмите каждый по свечке и идите в комнату, – скомандовал профессор. – Надеюсь, Валентина Сергеевна не потеряет присутствия духа.
Петухова, все это время молчавшая, сказала, что постарается.
Трудно даже описать, что творилось в ее душе. И страшно, и интересно, но примешивалась к этим чувствам еще и печаль, непонятно откуда взявшаяся. Была в словах таинственного хозяина кладбища непоколебимая уверенность, от которой стало ясно нашей библиотекарше, что все, что с ней происходит, – не сон, не бред воспаленного сознания, а самая настоящая реальность. И теперь нисколько не сомневалась она, что осталось ей жить считаные дни. Как ни странно, осознала она это совершенно спокойно и вела себя соответственно: машинально взяла в руки зажженную зеленую свечу, почувствовав легкий ожог от нескольких капель расплавленного воска, упавших на пальцы. Села на диван и спокойно стала ждать дальнейших событий.
– Что с вами? – участливо спросил Струмс, почувствовав ее настроение. – Вам страшно?
– Да нет, – равнодушно ответила Петухова, – мне все равно.
– Э-ге, голубушка, так не пойдет, может, выпьете коньячку?
– Не стоит, чего добро-то переводить, выпейте лучше сами.
– Непременно.
В темноте звякнула бутылка о край стакана, запахло коньяком.
В этот момент прихожая осветилась. Валентина Сергеевна поняла, что свет идет из проклятого зеркала.
Потом раздались чьи-то легкие шаги.
– Внимание, Коля! – прошептал профессор, бутылка так и осталась в его руке.
Петухова довольно равнодушно ждала, что же будет дальше.
Шаги приближались, и при свете свечей можно было различить маленькую фигурку, вошедшую в комнату.
– Мама, – раздался слабый детский голос.
Словно кувалдой ударило Валентину Сергеевну. Это было страшнее всего. Страшнее призраков, мертвецов, страшнее смерти, наконец. Ни слова не говоря, вскочила она с дивана и бросилась навстречу детской фигурке.
– Сидите! – властно приказал профессор и крепко схватил ее за руку. То же самое с другой рукой сделал Коля.
Валентина Сергеевна попыталась вырваться. При этом ее свечка упала и погасла бы, если бы Коля не сумел подхватить ее на лету.
– Держите свою свечу, – зашипел Струмс. – Пока она у вас в руках, вас не видно и не слышно.
Петухова машинально взяла свечу.
– Это мой сын, – сказала она потерянным голосом.
– Какая глупость! – шепотом ответил профессор. – Это оборотень, перевертыш.
– Но я… – моляще произнесла библиотекарша.
– Молчите, иначе доставите нам всем большие неприятности.
– Мама, – повторил ребенок, – где же ты?
Профессор крепко сжал ее руку.
– Ну вот, – продолжал ребенок, – ты меня всегда бросаешь, я так тебя ждал. Пойдем со мной, мама.
Он начал на ощупь бродить по комнате, вытянув вперед руки и то и дело натыкаясь на мебель, странно, но к дивану он ни разу не подошел.
– Нигде нет, – вдруг сказал он женским голосом…
– Ищи, дура! – ответило зеркало стариковским дискантом.
– Я не дура, – сказал ребенок обидчиво, – я столбовая дворянка.