Присмотревшись, она узнала Струмса и его ассистента.
«Легки на помине», – тоскливо подумала она.
– А вот и наша героиня! – весело закричал профессор, протягивая ей руку. – Здравствуйте, уважаемая ведьма. Неплохо у вас получается. Видели, видели ваши похождения на кладбище. И компания приятная.
«Значит, это был не сон», – подумала Петухова.
– А вы все время были рядом? – осторожно спросила она.
– Не то что рядом, а скажем так, поблизости. Рассказывайте.
Он внимательно слушал Петухову, иногда кивал головой.
– Значит, встретиться со мной хочет этот Асмодей? Что ж, встретиться можно. А, Коля?
Коля молча кивнул.
– Скажите честно, Викентий Аркадьевич, какова моя роль? Вроде подсадной утки?
– Ну вы скажете! Ведь вы – главное действующее лицо. Из-за вас этот сыр-бор и разгорелся.
Петухова с сомнением посмотрела в лицо профессора. Трудно было определить: шутит он или говорит серьезно.
– Пребывание в качестве ведьмы пошло вам на пользу, – продолжал Струмс. – Вы заметно помолодели. Совсем другая женщина. Есть в вас какая-то чертовщинка, что ли. Так как же мне встретиться с вашим предводителем? С этим Асмодеем? Куда идти? К нему домой?
– Далеко ходить не надо, – раздался сзади знакомый голос.
Валентина Сергеевна стремительно обернулась и увидела старика. Видимо, он появился за их спинами только что. Даже невозмутимое лицо Струмса выглядело растерянным.
Они молча разглядывали друг друга. Первым нарушил молчание Асмодей.
– Помню вас, – начал он довольно дружелюбно, – возле этих костров с бутылью бегали, суетились очень. Не к лицу ученому человеку так суетиться.
– Да уж, – в тон ему поддакнул Струмс, – напугали вы нас тогда. Пугать вы неплохо умеете. Особенно тех, кто послабее. – Он кивнул на Валентину Сергеевну. – Но мне кажется, дальше внушений детских страхов вы не идете.
– Ой ли! – воскликнул колдун.
– Я только говорю то, что видел. С нами в прошлый раз справиться вы не сумели.
Старик усмехнулся.
– Что ж, ваша правда. Ну а теперь зачем вы пришли?
– За тем же, что и в первый раз.
– А именно?
– Нам нужен один из ваших живых мертвецов.
– Для науки, конечно, ничего не жалко, однако что же я получу взамен?
– Взамен, мон шер, вы получите отпущение грехов.
– Приятно встретить в нашей глуши столь образованного человека, – весело промолвил старик. – Изволите объясняться по-французски?!
И он перешел на французский язык. Профессор ответил. Разговор оживился, но был совершенно непонятен Валентине Сергеевне.
«За дуру держат», – подумала она и отошла в сторону.
– Простите, – подскочил к ней Струмс, – это, конечно, бестактно, но давно не упражнялся в галльском наречии. Уважаемый мэтр Асмодей, мы невольно обидели даму.
– Ничего, переживет, – довольно грубо откликнулся старик.
– Итак, – сказал профессор по-русски, – вы мне уступаете одного из ваших биороботов, а также демонстрируете великое воскрешение, а взамен я оставляю вас в покое. Иначе мы разворошим все ваше осиное гнездо, а кладбище это перекопаем и зальем бетоном.
– Бетона-то у вас хватит, – насмешливо сказал старик, – не вы первые, не вы последние.
– Слыхали мы эти разговоры. – Тон Струмса стал угрожающим. – И жгли вас, и топили… да ничего, мол, сделать не смогли… Они не смогли, а мы сможем!
– Хорошо, – кротко сказал старик, – я согласен на ваши требования. Сегодня же устроим великое воскрешение, а завтра получите кадавра, или, как вы выражаетесь, биоробота. Против власти не попрешь… – грустно добавил он.
– Плюс к этому вы снимаете заклятье с Валентины Сергеевны, – добавил Струмс.
– С ласточки нашей? Тебе что, ведьмой быть надоело? – обратился старик к Петуховой. – Али не понравилось? Зря, любая городская мадамка позавидует. Или среди пыльных книжек сидеть лучше? Ну, как знаешь… Коли начальники указывают… – издевательски произнес он, глядя на Струмса. – Не пожалеть бы тебе, ласточка.
– Не угрожайте, мэтр! – Струмс взял Валентину Сергеевну за руку. – А вы ничего не бойтесь.
– Итак, в полночь на кладбище! – воскликнул старик и внезапно исчез.
– Ну вот, мы обо всем договорились, – удовлетворенно сказал Струмс.
– Думаете, вам удалось его запугать? – осторожно спросил Коля.
– Вряд ли. Запугать его в принципе невозможно, но он очень осторожен. К тому же власть уважает.