Сидящий со скрещёнными на груди руками Виктор протянул одну из них в мою сторону.
— Отдай, вороватая, — ничего не значащим тоном.
Злится. Причём сильно. Даже глазки не грозовые, а ещё темнее.
— Не будешь тортик? — на лбу появилась милая складочка, от которой всё вмиг должно сделаться проще.
Но не с ним.
— Нет, — суровое, — газета.
Пришлось вложить её в протянутую руку и обратить, наконец, внимание на остальных присутствующих. Первая — Андентерра в одном из своих выходных платьев (для бывшей Владычицы наряжалась, а что толку — та на неё только цокнуть и может), довольная, ехидная и пытающаяся выглядеть достойно с усилиями в сдерживании смешков.
И вторая — даже в строгом на вид кресле она выглядела так, будто только что поднялась с трона. Ледяная красавица. Истинная Хакгард: прямые серебристые локоны обрамляли тонкокостное выразительное лицо, ниспадая идеальным водопадом до самих колен, острый носик был слегка вздернут вверх (единственное, что досталось мне от неё, пусть у меня он был похож на курносый, с моим то телосложением), яркие зелёные глаза предвзято оглядывали меня, скулы подчеркивал макияж, а подведённые губы удерживались в кривой усмешке.
— Осознали, наконец, что Столица не для вас, леди Ариэлла? — чарующе произнесла она, — какая жалость — видеть ваши цирковые наряды было для меня излюбленным комическим представлением ближайшие мм-м… напомните, сколько вы продержались? Половину года?
Рот растянулся в улыбище.
— Не-а, — я проскакала к дивану, — осознала, что у Хакгардов маленькие, и отправилась искать кого помасштабнее. Вы же знаете, что мне всегда мало!
Она приготовилась к месиву. Я буквально потёрла руки.
— Кто ещё не знает об этом? — снисходительное от неё, — однако вы, со всей страстью отдающиеся своей лжи, упустили тот момент, что я знаю правду. Владыка благородно придерживается правил рода, однако ни в коем разе не мог опротестовать ваше тошнотворное желание вступить с ним в брак, — она подалась ко мне на миллиметр, — потому выдворил вас и ваше скромное состояние, пока не возникла необходимость стратегически отбиваться от вас мечом рода.
Нога на ногу, взор орлицы. Она восхищала. Однако её мой восторженный взор заставлял лишь поджимать губы — всё так же едва заметно.
— Да-да, вы прям правы! — я облизнула губы, — но, вы знаете, ещё не вечер. Хакгард, в конце концов, — я собралась с силами, чтобы сказать это, — самый завидный жених.
Мой хохот можно было услышать в женской половине замка.
— Я полагаю это всё приветствие, — был недоволен Виктюсичек, — вы свободны, леди Хакгард. Как я уже сказал — ваши услуги бессмысленны и нелепы, — вот это было жестоко настолько, что я его с сомнением оглядела, — господин Дрэнк. Гостье следует показать дверь.
Да за что⁈
Мама тоже опешила. Сперва от такого прощания, которое, вероятно, отличалось от остального диалога. Она любила дерзить только с такими как я. Она посмотрела на дверь, а точнее на изрисованный блокировкой против мороков проём и… я успела накрыть себя и Виктора барьерами против «забывайки», прежде чем она сделала пасс рукой. Однако волна магии ни до кого так и не долетела — мама даже пальцами щёлкнула от негодования. И о ужас! Огонька там не появилось.
В кабинете главы рода стояла блокировка на магию. Причём…
— А у меня получается, — сняла барьеры с него и себя я, — хе. Он меня любит! — для обеих леди, — а! Так это ты её так из-за меня? Правда⁈ Господи, не делай так больше, но ты просто чудо! Я обязана тебя исцеловать!
Лорду это не понравилось. Но одной из его сильных черт было терпение.
— Н-не смей, подлая дрянь! — направилась спасать мужа Терра, — столько ты сотворила…
— Что у вас здесь происходит? — пыталась найти в ком-нибудь адекватное поведение бывшая Владычица.
Не нашла. Ну почти.
— Андентерра, сядь! — ледяной, но спокойный (то есть взбешённый) тон Виктора, — леди Хакгард, ваша личность как Архитектора останется в тайне. Прошу покинуть нас. Элли.
Мне он ничего больше не сказал. Но я поняла: чмокнула последний раз в лобик, стёрла оставшуюся там слюнку и вернулась к дивану, хитро своровав как ту самую газету, так и торт. Последний очутился рядом со мной, был открыт и безжалостно ткнут пальцем прямиком в серединку. Крем отправился в рот. Рука выправила газету, а глаза нашли надпись «маслом» — «Глава рода Кери посетил столичный бордель матушки Люсии! Кабак, бордель, что будет следующим⁈ Раскроем тайну благородного дома Высшего лорда!».
— У-у-у… Кто ж знал, кто ж знал, — палец провернул те же манипуляции с кремом, — тортик?
Улыбка у меня была вызывающая. Вернее, взывающая к его совести и кричащая, чтоб били хотя бы не ногами.
— Нет? — продолжила болтать под его молчаливым взором, — кхе-кхе… леди Хакгард, вы идите. Я вам собственную душу ставлю, что никто ничего не скажет! Это же Виктор. Если слово дает, то… Он же если сказал, то м… тортик весь съест, но сделает! Эх! Хороший он у нас… есть мне недавно разрешил. Даже еду, а не…
— Элли, — остановил мой поток мужчина, — настаиваете на магической клятве?
Она перевела напряжённый и пристальный взгляд с меня на него и вернула внимание довольно посасывающей пальцы мне.
— Сколько вам лет, леди Ариэлла? — неожиданно спросила она.
Я натянула улыбку, пытаясь найти место, где я прокололась. Или такого не было? Зачем тогда этот вопрос⁈
— Много, — ни звуком не солгала.
— Отец, это я! — влетел в кабинет в этот момент Эрик, — клянусь, что я её заставил! Она даже сопротивлялась!
Я хрюкнула.
— Я сопротивлялась? В бордель? Тебе самому то не смешно? — и хлоп-хлоп ресничками.
— Клятва будет лишней, — направилась к двери мама, — да и я способна пересмотреть сумму нашей сделки. Отправлю вам договор. Всего доброго.
За ней щёлкнул замочек.
— Будешь торт? — спросила у «сына», — м! Дорогой, она так легко сдалась только потому, что собралась предпринимать попытки убить тебя. А ещё она очень любит яды. Скорее всего пошлёт тебе отравленный проект. Уверяю тебя, она составит его со всеми издержками и преимуществами, поэтому сделай копию и ни в коем случае не трогай оригинал, иначе…
— У меня есть нож! — радостно вынул сей предмет из кармана Эрик.
Для папульки что ли нёс?
— Вот тут режь, — указала ему, — я тут ещё не потыкала. Не, мне не отрезай. Я только крем буду. Терра, тортик? Как хочешь — мы больше съедим, да, сыночек?
Позлить бабучечку хотелось неимоверно. Не зря же она здесь сидела. Рассказала всё Виктору именно она. Он вряд ли газетами увлекается.
— Да, мамочка, — добил её младший лорд.
Под звуки удовольствия, то есть под наше мерное чавканье в кабинет вернулась мама. Её туфельки нагло отмерили расстояние до дивана, губы оставили отпечатки помады на моих лбу и щеке, а удаляющаяся спина заметила:
— Невзрачный выбор, — второй щелчок двери, сказавший об её окончательном уходе.
Я пожала плечами.
— Ага, заходи в гости, — нахмурив брови.
Узнала. И что я сказала не так? Вернее так. Поняла же как-то. Хорошо, что брачную метку не увидела — вот там бы точно её слова о кое-чьей невзрачности превратились в вопль.
— М-милорд, я так больше не могу! — взмолилась Терра под нашими с её сыном переглядками, — она чудовище! Невероятный монстр! С ней невозможно…
— Копаться в твоей голове, — добавила я.
На меня зыркнули злющие глаза женщины.
— Я не это хотела сказать! — шипение.
Я кивнула.
— Тогда со мной нельзя устраивать махинации в женской половине.
Она вспыхнула.
— Опять не то? — не сдавалась я, — значит меня нельзя убить по-тихому, как всех предыдущих жён. Снова нет?
Договор есть договор, Терра. Мы с тобой обговаривали это. Ты поступила плохо.