— Элли, я жду, — совершенно безмятежный тон Виктора.
Лёгкий такой, спокойный и совсем не злой.
Смотреть ему в глаза я не стала принципиально, боясь расплавиться и умереть без чьей-либо помощи, однако смысла в этом не было — я пролетела до стула напротив его стола шустрой птичкой, со всего размаху бахнула головой о стол так, что подлетели идеально расположенные карандаши, и завыла:
— Я такая ужасная! Хмык. Господи, зачем я это сделала⁈ Я идиотка! Хмык. Знал бы ты, как мне сейчас тяжело, потому что… — лёгкая попытка соприкосновения взглядами провалилась — по телу прошла ледяная волна, — я в общем, когда шла по нашей дорожке… вернее уже не моей, ведь ты меня теперь презираешь и всё остальное, по дорожке короче! — стукнула по столу ладошкой, отчего голова подлетела и стукнулась ещё раз, — ауч! Вот. Всемогущий Цикл! Виктор, чтоб тебя, Кери! У меня никогда не было совести! — я поднялась и ткнула в него пальцем, — что ты, блять, в меня впрыснул, что она теперь так голосит⁈ Чёрт тебя дери! — я упала на стул, опустила нос, ссутулила плечи и проронила, — я клянусь тебе в полной верности, — тихо, — никакого Варга. Только ты и я, — бурчание, — в жопу все эти планы, месть и всё, что можно с этим связать. Всё! Обрекаю себя на крайне странное для висталки существование в браке! Чего там требует природа? Двоих дочерей? Три! Придумаю, как справиться с борьбой за территорию… если что разделим или… я не знаю. Но я зарекаюсь отныне не играть в эти проклятые игры! Всё! Я теперь добропорядочная леди со всей этой мутью, — вышло уверенно, — пойду спрошу у Терры как просидеть пятьдесят лет в застенках и не сдохнуть от скуки!
Я вскочила на ноги и ринулась к двери.
— Ы-ы-ы, — как стало понятно, никто меня не выпустит.
Поэтому я сползла на пол по стеночке, легла поудобнее и решила умереть безболезненно. Своими мысленными силами. Ракурс мне понравился — из-за стола никого не было видно, что радовало. Только ноги. С ногами разговаривать я могла — перед ними мне стыдно не было. Хотя, смысл тут был ни хрена не в стыде! Я фактически угнетала себя сама, понимая, что то, что я сделала — пиздец на грани пиздеца.
— Мне не нравится любить, — положила руки на живот, — теперь я ненавижу себя сильнее обычного. А ты знал, насколько сильна моя ненависть? Я практически утонула в дерьме, — выдох, — можешь подойти и пнуть меня. Только не в живот — малышка не виновата, что её мать… — нахмурилась, — в голову можно.
Тишина мне не нравилась. А Виктор молчал.
— Я говорила тебе, что слухи правдивы, а ты мне не поверил, — ноготь скрипнул по идеально чистому полу, — я изначально была… — слово не подбиралось, — плохой.
С него можно было есть –лорд был перфекционистом именно в такой мере.
— Ты не плохая, Элли, — встал со своего места он.
Я напряжённо ждала его действий, пока начищенные до блеска чёрные туфли приближались. Мне была протянута уверенная непоколебимая рука.
— Почему ты меня не ненавидишь? — приняла помощь от него, вздохнув при прикосновении, — ты явно обижен.
Он помог мне сесть, лёгким жестом оправил свой костюм и вернулся за стол.
— По той причине, что ты должна была это совершить, — безразличный голос.
Я впервые смогла на него посмотреть. Вот только на его лице не было ничего — ни одной тени эмоции, которую я смогла бы разгадать.
— Я прощена? — удивилась, — так просто⁈
— Да, — короткий ответ.
Вот тут мои подозрения начали развиваться.
— Ты являешься членом висталочьего Ковена? — прямой удушающий вопрос.
Как же я боялась его ледяного согласия!
— Нет, — беспристрастное отрицание.
Я выдохнула с облегчением.
— Ты заключал договора с ма… с леди Анастасией Хакгард? — пальцы впились в столешницу.
Он кивнул. Внутри всё похолодело.
— Лишь тот, на который направила меня ты, — он откинулся на спинку, — сделка с агератом.
Тело практически обмякло на кресле — я растеклась.
— В чём подвох? — нахмурилась, не понимая, — я бы не простила. Осознавая, что ты мужчина, и у тебя прав поболе моего, не простила.
Он хмыкнул.
— Всё из-за привязки? — мелькнула мысль, — ты готов сделать это, лишь бы я и твоё будущее потомство было под боком? Она же так и работает: мы с тобой должны наплодить кучу маленьких идеальных деток, воспитать и защитить. В этом всё дело?
Несколько секунд он молчал, пока я ждала. А после:
— Наша привязка не имеет настолько глобальных целей.
Я опешила.
— Это невозможно! — выпрямилась и потёрла заляпанную в чём-то щеку, — нереально только из-за того, что… а если так, то… — я застыла, ища в серых глазах хоть что-нибудь.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я смогла спросить то, что со всей очевидностью изменило моё отношение к нему:
— Наша привязка искусственная?
Разница между таковой и природной была колоссальна.
— Да.
Деревянная столешница под моими пальцами захрустела.
— Кто… — я прочистила горло, — кто связал нас?
Голос у меня был ледяной. Естественно! Я секунду назад узнала, что меня прицепили к нему насильно!
— Я, — без тени смущения, сомнения и тревоги.
Как данность.
Я неожиданно для себя кивнула, улыбнулась и закинула ногу на ногу.
— Ладно, — пожала плечами, — знаешь, а я согласна. Пусть ты меня и не спросил, но я — за. Привязка, п-фф! Как палец обо… Виктор, а ты понимаешь, что сглупи я и умри, к примеру, — развела плечами, — так слегка. Ты понимаешь, что ты сойдешь с ума? Или… — хмык, — если останешься в разуме, то рванёшь самоубиваться? Ты… тебе смешно⁈ Солнышко, любимый, прости меня господи, но ты в своём уме⁈
Я не кричала. Нет. Я вообще боялась поднимать голос рядом с ним. И страх этот был обоснован совсем не тем, что могло бы показаться на первый взгляд — я дорожила им так, как, наверное, не дорожила собой. Больше — только наша дочь.
— В своём, Элли, — насмешливо процедил он, внимательно смотря в окно, — и планирую оставаться в нём долго, — он перевёл уверенный взгляд на меня, — как и ты будешь жить долго.
И столько в этом было обещания, что я приосанилась и поджала губы. Ну-ну. С моим рвением к жизни меня упокоят через пару лет. Как раз сообщив, что мне бы лучше никому своим житьём не мешать.
— А висталка? — вернула внимание ему, — кто была той, кто нас привязал?
Только подобные мне способны манипулировать клубком связей человека. Потому, что лишь мы их видели.
— Она предпочла остаться инкогнито, — был непоколебим мужчина.
Я кивнула.
— Первый круг Ковена? — дернула ногой.
Он нарочито медленно кивнул. Я усмехнулась.
— Венивьера? — усмешка от меня.
Нас было всего три из Первого круга. Тётушка как правило проводила своё время в русалочьем городе, а в Маасдафаль не проникнуть никак, но вот ещё одна из сильнейших…
— Ты крайне догадлива, — подтвердил Виктор.
— Она знала свою цель, когда принимала оплату? — за такое обычно бьют по рукам, если не спросишь согласия второй стороны связки.
А если «клиент» даёт ну очень большую сумму, то вероятно на это могли закрыть глаза.
— Нет, — снова односложно.
Я забурчала:
— Вредная старуха, — под нос, — вот говорила же ей: смотри куда магичишь, так она «Сама умная!». И вот. Что мне теперь с ней делать⁈ По жопе бы ей как надавать! Великий Цикл, я что, многого прошу?
Лорд хмыкнул.
— Я в высшей степени просил её не интересоваться.
Я кивнула, оправдывая её примерно тем же.
— Ладно, — махнула рукой, — ты меня простил — я тебя простила. Всё будет как раньше? — дождалась его кивка, — ладушки. Можно мне бумагу для письма?
Он открыл ящик стола, достал все принадлежности и даже освободил для меня место, сдвинув ежедневные записи на другой конец стола. А я принялась строчить:
'Горячо любимая моя Венивьера! Черт бы тебя побр… обещаю вывернуть твою шкурку… твоя жопа не выдержит… Спасибо. Не знаю, говорит ли во мне сейчас привязка, но я искренне благодарю тебя за твою ошибку. Я впервые чувствую себя… счастливо? Так или иначе жди меня на следующем Совете Ковена, на котором я отблагодарю тебя лично.