Во всём этом была только одна превосходная догма — он мне не нужен.
— Не удивлюсь, знаешь ли, — с гадкой улыбкой хмыкнул он, — я передумал — несите сразу водки.
Половина второго дня. Ну да, чему удивляться.
— Ограничитесь чаем, — был согласен со мной Викторчик.
Даже второе ему не предложил. Уважаю. Нечего врагов кормить.
— Ты из-за этого хамовитого стервца расстроилась, сладкая Терра? — заметила её поджатые губешки, — главное, знай, что ты выглядишь лучше него! — улыбнулась ей, видя сомнения со всех сторон, — не лучше меня… меня, знаешь ли, никому не побороть, но его ты обходишь по диагонали, — подалась к ней, — не соприкасаясь даже краешком туфельки.
Я важно закивала. И она улыбнулась! Господь, если я и могла чему-то в жизни радоваться, то тому, как смогла сделать всё проще и веселее.
— И где же я нахамил? — сверлил меня чёрными глазищами щеночек.
Брови дёрнулись сами.
— Встречный вопрос: где ты не нахамил? — расплылась в ответной ему улыбочке.
— Пап, тебе не кажется… — начал было Том, находящийся в лёгкой степени шока.
Виктору хватило одного строгого взгляда на сына, чтобы тот слегка повернул голову на бок, примеряясь с осознанием, затем кивнул своим мыслям и только потом буркнул:
— Безумие, — смотря куда-то в одну точку на столе.
— Чай принесли! — обрадовалась я.
— А почему это он тебе «ты» говорит, мамуличка? –крайне возмущенно очнулся Эрик, — отец, я точно слышал!
Глава рода едва заметно сощурил левый глаз, сверля взглядом теперь второго своего сына.
— Молча, — строго сообщил парню он.
Я, как спасительница от надутых губок у обиженной за сыночку Андентерры, помимо самого малыша, решила развеять все мифы:
— Он мой бывший любовник, — закинув ногу на ногу и хлебнув чаю, — ой, не переживай, медовая Терра, это было всего два раза, — за прошедшие три месяца, — но сейчас уже всё, — глоток чая, — я на светлой стороне!
Объявила с гордостью.
Варжонок в этот момент пытался найти смысл происходящего, переводя внимание с выглядящего наплевательским мужучичка на откровенно болтающую меня.
— Говорила мне мама — не лезь к куртам, — это всё ещё я ко второй жене, — а я такая: да что может пойти не так? А потом такая: а-а-а! Вон оно как! — махнула пальцем в воздухе, подозвав леди ближе к себе, не смотря на то, что она не прониклась, — драконы! Точно тебе говорю! Будешь жить следующую жизнь, выбирай снова дракона! Я тебе к-хм… как исследователь говорю! — важно покивала, — а знаешь почему? Половой диморфизм. Да-да. Не знаешь что это? Это когда самцы одного вида, у нас контекст с расами, так вот, самцы — больше самок. Причем многократно. Рассказать отчего так? — она помотала головой, — ты же в курсе, что у нас женщин больше в процентном соотношении? Тоже нет? Ты вообще о чем-нибудь зна… ой, это непедагогично. Прости. Во-от, количество женщин на самом деле не так важно, как тот факт, что мужчины эм… «сражаются», нет, погоди. О! Конкурируют за самок… то есть женщин. Понятно? И некоторые расы делают всё проще, делая это деньгами, размером ума там, ещё чего, — как по мне прозрачный намёк с косым взглядом на того, кто мог бы привлечь всех самок лишь размером, — угу. А некоторые расы используют наиболее тупой и прямой подход, чтобы заполучить самочку. Угадаешь?
Она помотала головой.
— Откуда ты это знаешь? — не понравилось щеночку.
— Физическая сила, — подсказал всем тот, кто был явно ещё и самым умным среди присутствующих.
Мм-м. И член, и ум, и магия. Чисто клад!
— Правильно! — обрадовалась я, — эти расы дерутся. Ага-ага. Устраивают битвы за самку. А природа всё правильно расценила, и путём длительного времени сделала их максимально большими в отношении женщин. Среди рас Танатоса таких всего две: курты и…
— Драконы! — почти вскочил Эрик.
— Умница, — похвалила его, — продолжая кучку интересных фактов в этой стороне: знаете, чем отличаются такие расы? Нет? — вышло по-дьявольски довольно, — способ размножения. Что драконы, что курты делают так: самая сильная верхушка, несколько крохотных процентов, оплодотворяют всех возможных самок, не особо заморачиваясь о количестве своего потомства. Этакие Альфа-самцы, — кивок в сторону волка, — да, Айз? Никогда не задумывался, сколько у тебя, твоего отца и той престранной кучки куртят малышей, о которых никто даже не подозревает?
Он процедил сквозь зубы:
— У меня нет детей!
Я хмыкнула.
— Ты ещё не искал, — пригладила ежик на его макушке, стоящий дыбом, — учитывая твою активность и явную плодовитость…
— Какую ещё активность, Паучиха? — рыкнул Айз, — я, по сравнению с тобой, девственник!
Виктор тяжело вздохнул.
— Замечательная тема для обеда, — ни к кому не обращаясь, заметил он.
Но не остановил.
— У меня блок на запахи, — скрестила руки на груди, — ты не можешь унюхать даже примерное количество!
Он резко успокоился, сузил глаза и произнёс:
— Тогда сними свой блок и сравним, — вкрадчиво, на манеру «обойти меня тебе не по зубам!».
Папулин ты хитрец! Ты кого здесь одурить хотел?
— Угу. Так и сделала, — со снисхождением, — ладно, — махнула пальцами в воздухе, — так и быть — у меня больше, — немного подалась к нему, — но твоей шалавитости это всё же не отменяет!
Он закатил глаза.
— Я — мужчина, — исподлобья.
Я пожала плечами.
— А я — висталка, — сообщила ему, — у нас это хотя бы поиском идеального отца для дочери обосновано.
От дальнейшей грубости он смог сдержаться. Какой молодец. А молодцы, как говорится…
— Я пришёл сюда не для этого, — выпрямился и принялся сверлить меня глазищами, — я… могу ли я ухаживать за тобой?
Эту фразу он практически выплюнул мне в лицо, выдавив её с непомерным желанием свалить отсюда — это на лице написано было.
— Цикл упаси, нет, конечно, — качнула стянутым в овал железным обручем в виде ореола-короны, — тебя папуличка что ли заставил? Уймитесь, дурачьё! Я замужем, у меня скоро…
— Что у тебя с головой? — перебил меня курт.
Том прыснул.
— Вот только не надо о моих ментальных пробле…
— Что за херня у тебя на голове? — заставил меня взглянуть, наконец, на него Варг.
Он же сам смотрел на ту самую барабульку с шипами по всему периметру.
— Низ-зя, — напомнила ему, — никаких ухаживаний. Мне одного то брака много, а ты мне хочешь подсунуть второй, — ещё под конец фразы я нахмурилась и опомнилась, — постой, а ты случаем не ополоумел? Какой брак?
Он тоже ничего не понял:
— Причём здесь это? — спросил, слегка недоумевая.
Виктор хмыкнул и отпил чай с усмешкой.
— Как всё запущено, — вторил ему Эрик, — ухаживания — это первая ступенька к свадьбе!
Щеночек с сомнением меня оглядел и выразил всеобщую мысль:
— Не, — мотание головой, — брак — это не моё.
Я же пошла ва-банк:
— А я без брака не могу, Айз, — поджала губы, — ну совсем никак. Не-а.
Вот и отвязалась. Можно было сразу ему это сказать. Виктору мои слова по душе не пришлись совсем.
Почему это, интересно?
— Провоцирующая, у меня есть предположение, что ты не осознаешь силы своего влияния, — предупреждающе смотрел на меня своим серым взглядом.
Я? На Варжонка? Да он меня открыто посылает! Какое ещё влияние? Или… постойте. На присутствующих? В смысле — какой пример для Эрика и Терры?
— Буду следить за тем, что болтаю, — улыбнулась ему, так ничего и не поняв.
Но главное согласиться, верно?
— Я рад, — так властно пить чай, это надо уметь.
— Ты что-то на меня наложила? — резко спросил щеночек.
Неправильно выразился: ПОложила. Огромный такой хер.
— Какая-то твоя висталочья магия? Твой певчий кружок уже давно нарывается со своими ублюдскими махинациями! — он повернулся ко мне и приблизился, оставив между нашими лицами несколько напряженных сантиметров, — так я доберусь до правды, Паучиха. Думаешь, окажешься безнаказанной? Что ты сделала⁈
Откинулась на спинку своего кресла и не сдержалась. Хотя, кому я вру? Я контролировала себя так, как никто никогда не мог — Ковен научил меня быть такой. Поэтому: щелчок пальцами, остановка времени и горькие слова, которые могла слышать только я, хоть они и были адресованы ему: