И надо всем господствовал некоторый неизменно меня сопровождающий хаос, мда.
04. ВЗАИМОВЫРУЧКА — ВЕЛИКАЯ ВЕЩЬ!
А ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ, МЕЖДУ ПРОЧИМ, СВИДАНИЕ
Я с некоторым унынием перебрала раскиданные по кровати вещи. Не сказать, чтоб совсем нечего надеть было.
Вот, очень даже — шифоновое бордовое в белых мелких цветочных букетиках. Прозрачное и юбка летящая, как я люблю. Вырез глубокий фигурный — сама, между прочим, шила.
Ещё одно платье было тоже а-ля Диор: верх в облипку, декольтированный, юбка колокольчиком. Голубое с веерами серых капелек. Тоже красивое, но…
Но оба они были… не очень яркими для первого свидания, что ли? Не говоря уже о чёрном цвете, который в моём гардеробе преобладал.
А мне хотелось, чтоб прям ураган! Ярко и сногсшибательно.
И тут вдруг я представила себе дальнейшее развитие событий. Вот, допустим, встречаюсь я с этим парнем, всё здорово — а зимой? В чём я зимой на свидание ходить буду? В моей жуткой куртке???
Чтоб вы понимали, в том ужасном опилочном шкафу, со стороны бабушки, хранились летом вещи, которые понадобятся зимой и весной-осенью. И среди них совершенно чудовищная куртко-шуба.
Сейчас объясню.
Когда в девяносто втором всё стало совсем плохо (и с невыплачиваемыми зарплатами, и с возможностью что-либо купить, в принципе), и накрылось уже не тазом, а крышкой гробовой, мама в отчаянии сшила мне из старого бабушкиного зимнего пальто (бабушка всё равно зимой перестала выходить из дома) и ещё более старой своей искусственной чёрной шубы нечто. Типа кагбэ куртки. Чтоб вы понимали, мех у шубы был изрядно свалявшимся, а пальто — зелёным. Нет, крой был хорошим, модным даже, но материалы… И я в этом ходила — в чём-то надо же было ходить? А на ноги были валенки, которые дядя Наиль (мамин брат) для тепла прошил второй подошвой, подклеивая её ради прочности расплавленными кусочками старых капроновых колготок. В том же шкафу они и стояли, эти валенки, завязанные от моли в ситцевый мешок.
И что-то так мне от этих всех мыслей стало грустно, что завалилась я на кровать, как стойкий оловянный солдатик, и начала страдать.
Бабушка, как раз направляющаяся к себе, увидела это страдальчество в приоткрытую дверь, зашла и присела на кровать, сдвинув мои ноги к стенке.
— И чего ты?
Я поковыряла пальцем ковёр:
— Ну… я сегодня с парнем познакомилась…
— Ага? — поощрила меня баба Рая.
Через тык-мык я постепенно рассказала бабушке про сегодняшний день и про свои мечты относительно предстоящего свидания. Разбившиеся о суровую реальность — в этом месте я снова горько вздохнула. Понятно же, что всё не то, блин…
— Ых! — бабушка досадливо цыкнула своим единственным зубом. — Слушай-ка, а там на полке в тканях куски разноцветные лежат, а?
Имелась в виду верхняя антресоль в одном из стеночных шкафов, куда мама складывала всякие купленные по случаю ткани.
— Да там ситец один.
— Не-е-ет! Залезь, посмотри. Мать там шёлк складывала, я видела. Всё равно она из него ничего шить не будет. Давай, проверь!
Внезапно замаячившая надежда взбодрила меня чрезвычайно, я сбегала за табуреткой и полезла на верхние полки стенки.
Есть! Шёлковых отреза было даже два! Цветов они были бешеных, просто вырви глаз — вполне в духе безумных мод девяностых. Одна — ярко-синяя, с огненными жёлтыми и оранжевыми розами, вторая — не менее ярко-малиновая, с какими-то золотыми китайскими узорами.
Синий кусок оказался побольше, может, даже на платье хватит! Вот с него и начнём.
— Баба, ты чудо! — я чмокнула бабулю в щёку, — Аньке позвоню, может, она дома?
— Давай!
ХОЧУ БЫТЬ КОРОЛЕВОЙ
Аня, моя лучшая со школы подруга, была обладательницей такого ценнейшего ресурса, как журналы выкроек «Бурда моден». У неё их было штук, наверное, пять! Все, правда, на немецком языке — роднёй из Германии присланные. Но схемки в этих журналах всегда были вполне понятные, так что для нас они были прямо спасением!
Я поскакала к телефону и увидела, что трубка снова съехала в сторону. Да блин! Опять, наверное, у всех паника: куда бабушка потерялась. Я сняла трубку, понажимала на рычажки для восстановления связи и набрала Анютин номер.
— А-алё.
— Ань, привет…