— Метр девяносто шесть.
Я скептически сощурилась:
— А точно девяносто шесть? Не восемьдесят?
И тут он усмехнулся и выпрямился. Ощущение получилось оглушающее, как будто человек внезапно вырос на голову.
— Так нормально?
— Вполне, — согласилась я. — Чё там наверху, какая температура?
И так нас пробило на поржать, что мы чуть не проехали свою остановку. Выскочили последними — а прямо напротив остановочного кармана киоск стоит.
— Ну, мороженое-то можно? — уточнил Вова.
— Против мороженого принципиального возражения не имею!
Мы выбрали по стаканчику и пошли дальше, куда более довольные жизнью.
Недостаток расположения Юбилейного в том, что он стоит на сопке. На самой верхушке этой сопке отстроен большой комплекс зданий областной больницы, а мой дом, я уже говорила — практически через дорогу от ограды этой самой больницы, тоже на самом верху. А значит, если идёшь пешком — с любой стороны — обязательно надо в горку чапать. А в горку я ходить не люблю.
Зато когда надо было догнать автобус (был у меня регулярный прикол в одиннадцатом классе — на полминуты на автобус опаздывать), я благополучно сбега́ла с горы по длинной-предлинной лестнице и догоняла его внизу, на третьей уже остановке. Ну и бегала я как олень, честно скажем. И поскольку на занятия в УПК[6] нужно было ездить раз в неделю, раз в неделю я догоняла автобус, а мои одноклассницы за меня болели изнутри, мдэ.
Но это я отвлеклась.
С Мухиной мы спускались чуть больше полукилометра под горку, а потом в полтора раза длиннее кусок — в гору, и это было куда более уныло. Но не сегодня! Вовка развлекал меня всякими ролевыми и армейскими байками, так что дорога кончилась даже слишком быстро.
Болтая, мы зашли в подъезд, поднялись на третий этаж. Нет, почти поднялись. На площадке между вторым и третьим этажом он вдруг развернул меня к себе, словно в танце. И так всё быстро получилось, я даже сообразить ничего не успела. Вот только что мы смеялись — и вот он меня целует.
Губы у него были тёплые и мягкие, язык нежно скользнул по моим губам… От колен вверх, к низу живота подкатила горячая волна, пробежала жаром, закачала, словно нахлынувшее море. И я потерялась совершенно.
Мы целовались, пока на пятом этаже не лязгнула железная дверь, и соседи не начали спускаться, громко переговариваясь между собой.
— В следующее воскресенье, — сказал Вовка, — у танка в девять тридцать.
Я глупо кивнула, чувствуя, что у меня горят щёки.
И он ушёл.
ПОСЛЕВКУСИЕ
Я совершенно деревянно поздоровалась с соседями — не поняла даже, кто это, дошла до квартиры и нажала на кнопку звонка.
Бабушка, видать, ждала меня в кухне, потому что подошла очень быстро.
— Ну что, как свидание?
— Обалдеть, — честно выдала я, сунула ей конфетный букетик, проскочила в ванную и быстренько закрылась. Включила воду и села на край ванны, опустив руку под струю.
Божечки мои, это вот что сейчас было, а? Я посмотрела на себя в зеркало. Щёки натурально горели, но это всё мелочи жизни. Что сигналило о моей непосредственной и острой реакции на этого парня — так это бугорки сосков, выпирающие сквозь ткань платья и бюстгальтер. Вот это ни фига себе… Но, Господи, как же он пахнет обалденно… От этой мысли внизу живота снова образовался жаркий сгусток. А он заметил? И что делать, если да? Я тихонько замычала и ткнулась лбом в ладони.
В дверь постучали:
— Оля, ты кушать будешь?
Я встрепенулась и села прямее:
— Да, баб! Щас в душ залезу быстренько, жарко сегодня!
Я постояла под тёплыми струями и маленько успокоилась, замоталась в полотенце и пошла переодеваться. В кухню выползла уже более-менее соображающая. Поела — и понеслась к Анне. Она в пятницу последний экзамен сдала и тоже свободна как ветер. Надо журнал отдать. И обсудить прошедший день в подробностях. Где были, что говорили, кто на кого как посмотрел. И вот это про запах, я с таким вообще первый раз столкнулась, чтоб аж отвал башки…
Девчонки — они такие. Иногда мне кажется, что у нас без таких обсуждений аналитическая функция вообще не работает…
07. ЖИЗНЬ КАК КАЛЕЙДОСКОП
ХАЛТУРА
12 июня, понедельник.
С утра позвонила мама:
— Оля, запиши номер!
Я весь вечер писала статью про иватушников, потом полночи читала очередную книгу, поэтому девять — было критически рано, и соображала я плохо. Дошла до комнаты, пока нашла ручку и бумагу, более-менее проснулась.
— И что это за номер?
6
Учебно-производственный комбинат, где мы, типа, приобретали всякие специальности. Мы с Анной, в частности, учились на художника-оформителя — два года! Там и задружились. Так-то мы из разных классов, хоть и с одной параллели.