Я напластала бутербродов, налила морса в пластиковую полторашку, а то лимонад в прошлый раз произвёл на меня очень умеренное впечатление. Нашла в шкафу маленькое пикейное покрывало. Посидеть хватит, а загорать я там всё равно не собираюсь. Ну и полотенечко небольшое сложила, руки вытереть и пару пластмассовых походных кружечек.
Ну, вот и что? Восемь часов, как я и говорила! Сейчас сто́ит хоть чем-то заняться — и всё, опоздание обеспечено.
Я потопталась в раздумьях посреди зала, нарядилась в новенькие шортики и топик — на пляж же иду. Лифчиком сегодня решила пренебречь. Получилось реально секси.
Взгляд упал на папку с эскизами для магазина. Раз уж так рано встала, пойду до папы дойду, так и так мимо. Занесу ему, кстати, набросочки, пусть смотрят, решают.
Я уж говорила, отец с семьёй жил в двухкомнатной квартире на Мухиной. И если на ГЭС идти, находилась эта квартира как раз мне по пути. Топать до туда было минут двадцать средне-бодрым ходом (или десять, если с нашей горы рысью пронестись, что я иногда проделывала). Надеюсь, как раз поймаю папу до работы. Воскресений в качестве специальных выходных у него, насколько я помню, весь последний год не было, так что они точно не спят.
Да и сложно, честно говоря, подолгу спать, когда в двухкомнатной квартире живёт шесть человек трёх разных поколений и собака в придачу.
И, судя по запахам, уже что-то вкусное готовят!
09. ВСЕ В ЛЕС!
ПАПИНО СЕМЕЙСТВО
Здесь меня всегда встречали хорошо — и Ольга Владимировна, папина жена, и её родители. Сводные братья были изрядно младше меня, Саня на шесть лет, Ваня вообще на одиннадцать, общаться нам было особо не о чем. Привет-привет.
Папа оказался дома. Удивился, что я так рано, начал за стол усаживать. Очень они хлебосольные, никогда не отобьёшься. «А, может, через силу?» — наш девиз. Шучу, конечно. Но фразочка ходовая.
Я вручила папе папку с рисунками. Он, конечно, сразу развернул. Подошла Ольга Владимировна, поинтересовалась — что это? Тоже пересмотрела варианты:
— А мне вот этот нравится! Смотри как оригинально.
Подошла баба Валя. Ей объясняли на словах, по причине почти полного отсутствия зрения. Но похвалила всё равно. Сделала строгое лицо:
— Саша, вы уж заплатите нормально, не обижайте ребёнка.
Ребёнок — это как бы я.
А дед Володя, глядя на меня сквозь толстенные плюсовые линзы очков, от чего глаза его казались огромными, чуть не во все эти очки, торжественно провозгласил:
— Ты, Оля, помни! Мы всегда тебя поддержим, не только отец — и я, и бабушка, и мачеха твоя.
На этом месте Ольга Владимировна сделала почти такие же огромные глаза:
— Я — мачеха⁈
Я удивилась не меньше, потому что мачехой никогдашеньки её не называла, по имени отчеству — да. Нормально, уважительно.
Все начали хохотать и обниматься, и всё-таки усадили меня пить чай. И я едва не просохатила время! Без пяти десять подорвалась, чуть не забыла свой пакет.
Побежала уже по лестнице, отец выглянул вслед:
— Доча! Когда заедешь?
— Ой, блин… Как с садиком рассчитаюсь — сразу к вам! Вы мне там просигнальте, какой выберете, ага? — и я понеслась.
Хорошо, тут идти пять минут. Если бодро.
НИ ДНЯ БЕЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Вовка сидел в коробу́шке остановки. В гражданке! Ну, не в военной форме, то есть. Джинсы, тёмно-серая футболка, кроссовки. Завидный жених, ты глянь!
А в руках у него…
— Ой, надо же, гранат! Какая прелесть! — я чмокнула его в щёку и вручила сумку, — Держи.
— Это что?
— Стратегическое планирование приятного отдыха. Перекус и сидушка. И гранат можно туда положить.
Мы пошли вдоль малолюдного пока пляжа. Трепались про всякое, что в голову придёт. Я время от времени кидала в воду камешки. Хотелось кидать, понимаете? А ещё хотелось скакать и хохотать, но я пока сдерживалась, на это силы воли хватало, ха. Ну ладно, почти хватало.
Вовка посмотрел на мои метательные упражнения и запустил несколько плосковатых камней блинчиками. Хвастался, конечно. Он вообще похвастаться любит, как, впрочем, большинство мужиков. В крови это у них. В чебурашках. В смысле — в генах.
Я из любопытства снова потрогала воду. Мамадалагая, как же эти люди здесь купаются??? Градусов пятнадцать, наверное. Атас двенадцать раз, прям как у Расторгуева.