28. ВОТ ЧЕ БИЗНЕСМЕНЫ СЕДЕЮТ-ТО РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ…
ОТКРЫТИЕ
В субботу двадцать пятого ноября мы торжественно открывали магазин. И я тоже открывала, ой, блин…
Снова выставили на улицу музыку, вход даже обвесили шариками (это мне на курсах насоветовали). Буклетики напечатали конкретно про магазин, на цветной бумаге, с обещанием скидки именно в день открытия, плюс каждому покупателю — карточка постоянного покупателя в подарок, уже на постоянную скидку, но поменьше, трёхпроцентную.
А чтобы выстрелило, разлаживали по почтовым ящикам в понедельник-вторник, и потом на столбах объявления клеили. Печатала я, кстати, в этот раз не дома. Преподша сказала: дорого, и принтер сильно изнашивается, и вообще дешевле в Глазковскую типографию съездить, там какая-то бандура печатает сразу быстро — и цветная бумага там сильно дешевле. Да и карточки по типу визиток изготовить другого способа не было.
Аргумент «сильно дешевле» был прям серьёзный, деньги зря тратить я очень не люблю. Поехали мы в типографию, напечатали и коробку карточек, и листовок целую гору, чуть не умерли, по подъездам их растаскивая…
Зато народ в субботу попёр с самого утра. Целый день я носилась на подхвате. Таскала, подавала, кому-то что-то объясняла, за кассой стояла… К вечеру — ни рук ни ног, честное слово. И хорошо, что мы решили перед прилавками ничего не выставлять — обнесли бы нас, как пить дать. И так Саша нескольких воров поймал. Выгнали их, конечно, безо всяких протоколов. Тем более что менты ниже миллиона, говорят, и вообще кражи не регистрируют, сильно их много…
Тщательнее всего люди, само собой, проверяли размер скидки и выдачу заветной карточки.
Закрылись мы еле как в девять и первым делом наконец-то поели. Первый раз с утра! Потом считались. Потом писали список, что надо срочно докупить и что тоже надо, но пока терпит…
Саша воодушевился страшно.
— Вы погодите сильно радоваться, — немного притормозила его я. — Это открытие, ажиотаж. Не думаю, что тут всегда так будет. Но, по идее, другого промтоварного-хозяйственного рядом нет, а садоводческого тем более, на рынок ехать надо.
— Кстати, надо на остановках садовых автобусов объявлений наклеить! — подала здравую мысль мама.
— Ага, — Саша потряс коробкой, — а карточки ещё остались. Что с ними делать теперь? Так раздавать?
— Так раздавать — смысла нет, — подумала вслух я. — Можно отложить до следующей какой-нибудь акции. Или, например, поставить продавать, тысяч за десять-двадцать. Глядишь, кто-то и купит. А про объявления на остановках — это правильно. Обязательно надо клеить, и не один раз, а какие-нибудь новинки или, типа, поступления. Семена там, удобрения, горшки какие-нибудь…
Я, если честно, не очень в теме, что там у садоводов по месяцам варьируется. Мысли текли медленно, как кисель. Устала я.
БАБОСИКИ И НОВЫЕ ЛЮДИ
По честности сказать, этот масштабный ремонт новой собственности съел куда больше денег, чем я изначально предполагала. Туда надо, сюда надо, там внезапно траты вылазят… Если вначале работ я надеялась, что от тех тридцати миллионов что-то останется, то ближе к концу ноября стало ясно, что ни фига не останется. Более того, и в этот-то бюджет мы вписались каким-то чудом, урвав на полудиких распродающихся базах кафель для туалетов и раздевалок практически за бесценок (советский ещё, с ценниками, старыми заводскими клеймами и штампами ОТК на коробках). Денег даже на то, чтобы купить хоть какую-то мебель, у меня просто не осталось.
Но тут наступило первое декабря, и все мои арендаторы (Оля предвкушающе потирает ручки) принесли мне денежки. Родственники — за декабрь (с мамы я не стала за пять дней высчитывать, а у ателье всё только разгоняется, вот и решила я им простить пару недель, чего уж…), а парикмахерская — с хвостом за ноябрь (ни фига себе, я им такую рекламу сделала!). И у меня образовалась кучка. Два мильёна четыреста тыщ с копейками. Сверху шлёпнулись сорок тысяч за два занятия исторических танцев и ещё двадцать — за первое занятие по фехтованию.
Это позволило мне округлись сумму до двух с половиной миллионов, что, конечно, выглядело бы красиво, если бы не счёт за коммунальные услуги почти на семьсот тысяч рублей.
Нет, мне ещё за ноябрь в садике заплатили миллион двести. Вместе получалось веселее, но как бы предполагается, что это во помещение должно меня кормить, а не я его, ведь так?
Я серьёзно подумала (максимально серьёзно, даже если отбросить сарказм), но ничего не выдумала, кроме как «надо с этим что-то решать». Благотворительность — это, конечно, здорово, но «хотелось бы побольше деняк».