— Я скоро приеду, — говорю я в трубку.
Но он не отвечает, он хрипит, и я не могу и слова разобрать, но понимаю, что что-то случилось.
Слышу лишь адрес, и Себастьян больше ничего не говорит. Я и нервничаю, и в то же время мозг чист, как на ладони. Сажусь в первое же такси и прошу довести меня на место за любые деньги. Таксист сообщает, что это один из районов, так называемых Красных фонарей. Становится ясно, что там делал Себастьян. Лишь бы он дождался меня в сознании. Я бегу по закоулкам с пакетами, забитыми едой, на меня странно косятся мимо проходящие люди, но я не замечаю своей ноши из-за выброса адреналина. Я не сразу замечаю движение рядом с мусорными баками, бросаюсь к нему, кидая пакеты на мокрый асфальт. Себастьян в крови, особенно его нога, но жив. Я вздыхаю с облегчением, набирая номер скорой помощи.
— Что произошло? — мой голос срывается на крик.
Себастьян пытается улыбаться, но морщится от боли, губа разбита.
— Никогда бы не подумал, что меня отметелят грабители, — хрипло отвечает он, тянется рукой к моему лицу, вытирая слезы. — Не плачь, принцесса, — шепчет он и отключается.
Глава 8
Ночь я провожу в больнице. Себастьяну прострелили ногу, на теле много ссадин и синяков, но он в порядке. Я держу его за руку, и тихонько рассказываю о том, как провела этот день. Эта привычка разговаривать с тем, кто болен, пришла ко мне во время болезни дедушки. Он долго мучился, и я сидела с ним долгими ночами, часами рассказывая какие-нибудь глупости, или читала ему книги. Он знал все мои сокровенные тайны, единственный человек, которому я могла довериться. Теперь я тоже самое делала для Себастьяна. Я не разговаривала так даже с Аароном, с ним все сводилось только к одному — к сексу. Теперь я понимаю, что это был прием для подчинения, я не должна была сорвать его планы породниться с семьей одного из Основателей.
Себастьян шевелится, он открывает глаза и осматривает пространство.
— Привет, — говорю я, чуть не плача от счастья.
Он с трудом двигает губами.
— Успела, — шепчет он.
— А как же иначе? — я смеюсь сквозь слезы.
Я сплю на стуле, моя голова на груди у Себастьяна. Меня будит его рука, она треплет меня по макушке. Его лицо бледное, осунулось, фиолетовые синяки под глазами, и разбитые губы, и взгляд смущенный.
— Что-то нужно? — я тут же подскакиваю позвать медсестру.
— Нет, Касси, — он останавливает меня. — Мне нужна энергия.
Я сбита с толку. Из головы совсем вылетело, зачем он ездил в квартал Красных фонарей. Руки обхватывают голову.
— Я не знаю, что делать, — мой голос убит. — Не уверена, что смогу кого-то привезти сюда.
Себастьян машет рукой, чтобы я нагнулась к нему, и я делаю.
— Просто поцелуй меня, — хрипит он.
Я удивленно смотрю на него, но он впивается в мой рот. Раздается стон боли, но Себастьян хватает меня за шею, прижимая к себе. Он пьет мою энергию, а я блокирую себя, чтобы не отнимать его силы. Себастьян проводит своим языком по моему, и приятные ощущения разливаются по телу, я закрываю глаза и окунаюсь в поцелуй.
Нас прерывает медсестра в возрасте. Она охает от того, что помешала, но затем начинает причитать, что молодой человек слишком слаб еще для таких утех. Я краснею и отхожу от Себастьяна, а он ухмыляется. Лицо уже не бледное, и раны на губах почти не заметны. Жизнь возвращается к нему, и я радуюсь, что смогла хоть как-то помочь в этом. Медсестра ставит новую капельницу и выходит, прося меня отправиться отдохнуть. Но я не слушаю ее, и снова сажусь к Себастьяну.
— Спасибо, — говорит он. — Но долго я так не протяну.
— И что мне делать?
Себастьян закатывает глаза.
— Найти мне девушку на ночь, — заявляет он. — Узнай, когда меня смогут выписать.
Я послушно делаю, как он говорит. Обычно в таких ситуациях, когда мне приказывают, я начинаю беситься.
Доктора нахожу не сразу, он выпучивает глаза, когда слышит мой вопрос.
— Как минимум полторы недели, — говорит он.
Себастьян абсолютно спокоен, когда я пересказываю диалог с врачом. Мне не привычна такая реакция, и я сжимаюсь, сидя на стуле.
— Тогда вот, как мы поступим, — его голос полон решимости. — Ты выступишь посредником, Касси.
Я его не понимаю.
— Тебе легче найти объект, — объясняет он.