-Неплохо.
Сказал я сам себе и посмотрел налево. В кэбе соседнего грузовика сидел Вторак и тоже рассматривал приборы. Открылась правая дверца, впустив внутрь вместе с рокотом двигателя и моего "напарника". Молодой плечистый мужик чуть старше меня захлопнул дверцу, угнездился на сиденье и стащил шапку. Я вспомнил как его зовут. Вернее как его кличка - "Мельник". Даже природу клички можно было понять сразу, потому что волосы мужика были очень светлые, почти седые. Мельник бросил дорогую меховую шапку на сиденье между нами, глянул в лобовое стекло и повернулся ко мне:
-Вторым поедешь. Я - Мельник. Тебя как звать?
Я помедлил и неожиданно для себя ответил:
-Санчес.
-Ничо себе имечко. А, это кликуха такая?
-Угу.
-Тогда обычно. Куришь?
-Нет.
-Эт хорошо, я тоже не курю. Зараза какая-то.. Поехали, блин горелый.
-Минуту. Дадим той машине развернуться. А то на этих драндулетах кантоваться...
-Главное - не отстань. Сейчас от города отъедем и я покемарю. Лады? С этими дежурствами не выспишься толком.
Я понял, что Мельник - мужик разговорчивый. Когда грузовоз Никонова развернулся и медленно стал выруливать со двора, я тоже развернулся и поехал следом. Машина, загруженная металлоломом, шла мягко, но тяжеловато. Я держался саженях в пятнадцати за машиной Никонова и примечал путь. Попетляв по пригородам пара грузовозов вышла на не очень приметную дорогу, которая уходила куда-то в перелески. Мельник повозился, устраиваясь поудобнее, и сообщил:
-Теперь дуй за передней машиной. Я подремлю. Если что - сразу буди.
-Ага.
Грузовоз мягко качнулся на съезде с тракта и нырнул в прогал между большими елями. Чем хороши четыре оси - плавность хода хорошая. Мельник быстро начал похрапывать, я сосредоточенно рулил по следу Никоновского грузовоза. С непривычки приходилось каждый раз вспоминать порядок переключения скоростей и следить за размерами, потому что машина была довольно длинной и туповатой в поворотах. Из-за этого я всю дорогу ни о чём сложном не думал. Просто старался запомнить путь. Дорога сначала петляла по перелескам, потом пошла по краю широченного луга, а потом нырнула в густой лес. Что интересно - в лесу дорога была хорошая, укатанная. Видно, что по ней часто ездили. Подтверждением этому были два встречных лесовоза, с которыми пришлось осторожно разъезжаться бортами. Как-то неожиданно лес кончился и мы снова выехали в поля. Как оказалось, дорога была насыпью, просто в лесу это было незаметно. Мы обогнули пару деревень, одно крупное селение и небольшой городок. Я приноровился к грузовозу и внимательней осматривался. Всё вокруг утопало в снегу. На деревьях серебрел иней. В лучах Ярила ветви и кроны искрились, словно усыпанные самоцветами. Было вокруг красиво и умиротворяюще. Я бы любовался, если бы забыл, что везу незаконный груз. Хоть Брусил и говорил, что всё отлажено, но я ему не очень верил. Однако мы въехали в город "Шехонь" и никто нас не останавливал. Дружинников нигде не было видно, да и помянутые атаманом соперники не появились. Слава Богам.
Мельник проснулся ещё до селения и теперь смотрел в боковое окно, позёвывая и потягиваясь. Мы проехали окраиной и упёрлись в высокий забор с крепкими воротами. Мельник натянул шапку, буркнул:
-Сиди тут.
И выбрался наружу, протопал куда-то вперёд. Я не глушил мотор, любуясь на корму грузовоза впереди и заборы по сторонам. Через некоторое время мы продолжили движение. Въехав в ворота, оказались на промышленной площадке, напоминающей тот заброшеный завод с которого приехали. На округе так же лежала печать заброшенности. Кучи железного лома там и сям говорили о том, что здесь было что-то похожее на накопитель. Не послали же нас перевозить железки со свалки на свалку? Что интересно - почему столько брошеных заводов? Светиславыч как-то говорил, что им на замену построены новые современные производства, а на разборку старых просто жалко средств. Поэтому владельцы списанных предприятий отдают их по-тихому на откуп местному населению и оно прекрасно справляется с разбором строений и остатков оборудования. Потом, когда от заводов остаются только полуразобранные коробки, компании-владельцы быстро проводят остаточные работы. Всем хорошо. Государство смотрит сквозь пальцы. Конечно, так происходит не везде и не всегда. В основном - с небольшими и обветшалыми заводами. Большие предприятия никто не разбирает, их перестраивают и переоснащают. Появились несколько личностей в шубах, посовещались с нашими сопровождющими. Потом один из шубоносцев знаками показал куда подогнать грузовозы и вся кампашка удалилась, прихватив с собой Мельника и Гвоздя. Мы, помня наказ, из кабин не выходили. Время было обеденное, но сзади загремели грузчики, кантуя ржавые железки в кузове. Я достал из карманов небольшой перекус - хлеб и варёные яйца. Наскоро поел, запил всё водичкой из бутылки, лежавшей в ящике приборной доски и стал ждать. Смотреть вокруг, кроме как на кучи ржавья, было не на что. Я откинулся на спинку сиденья, потянулся и закрыл глаза. Плечи ломило с непривычки, но было легче, чем ожидал. В кузове гремели железками грузчики, я задремал под этот лязг и толчки. Очнулся от наступившей тишины. Гром и лязг прекратились. Мимо кабины несколько рабочих прокатили тележку с кислородными ёмкостями. Через некоторое время послышалась возня в кузове и я догадался, что ёмкости загрузили ко мне. Пришёл Мельник в распахнутой куртке, сел на своё место сбоку и приказал ехать. Никоновский грузовоз снова пошёл первым, мы следом. Мельник был в хорошем настроении. От него слегка пахло водкой, совсем чуть-чуть, но он спросил:
-Запах чуется?
-Немножко.
-Тля. Ну ладно, может до вечера выйдет.
Я молча пожал плечами, на самом деле мне было похрену - пахнет или нет от него спиртным. А Мельник вздохнул:
-Уломали всё-таки выпить. Одну рюмочку. Брусил ругается, когда на работе выпиваем. Говорит - дома хошь залейтесь, а при мне не сметь. Ну а чо от одной рюмки будет-то?. А ты как на счёт этого дела?
Подмигнул он. Я снова пожал плечами:
-Не очень.
-Чо так?
-Голова кружится. Взрывом приложило как-то.
-Ах да, ты ж с войны.. Ну а с бабами как? Работает прибор? Или тоже взрывом повредило?
Заржал Мельник. Я и не подумал обижаться на тупые шуточки ватажника:
-Прибор работает - дай Велес каждому.
-Ну, хорошо тогда! Хрен с ней, с головой. Лишь бы стоял.
Он заржал пуще прежнего, а я усмехнулся: для таких как он головка важней головы. Мельник принялся рассказывать похабные шуточки, перемежая их рассказами о своих половых подвигах. Это такие как я сомнениями да вопросами мучаются, а у него цель в жизни проста и понятна - отпежить побольше шлюх. Похоже, что мужик этим и живёт. В конце-концов Мельник затих и задремал, избавив меня от своих дурацких россказней. Всё равно услышанное надо делить на два, а то и на три. Ярило, и так висевшее невысоко, потихоньку клонилось к закату. В лесу пришлось включить фары. Мне было тревожно, но всё обошлось. Мы добрались до Велесославля без приключений. Загнали машины в огороженную стоянку, заглушили. Воду сливать было не надо, в охладителях залита "незамерзайка". Тем более хорошо. Мельник проморгался, на улице потёр лицо снегом. Как огурец. Подошли Гвоздь с Никоновым. "Старшой" мотнул головой:
-Айда за расчётом, амурцы.
Уговаривать нас не было нужды. Брусил как всегда сидел возле костра в своём конторском кресле и курил трубку. Спросил безмятежно:
-Хорошо съездили?
Гвоздь передал ему сундучок, привезённый из Шехони, коротко отчитался:
-Обычно. Без трудностей.
-Хорошо.
Атаман открыл сундучок, держа его крышкой к нам, достал из него две пачки бумажных денег, протянул нам:
-Вот, как договаривались. По десять червонцев. Звиняйте, золотом не даю.
Мы пересчитали каждый свою пачку. Всё верно. Десять бумажек по десять гривен. Никонов спрятал жиденькую пачку за пазуху и спросил:
-Когда следующая ходка?
-Ха-ха-ха! Понравилось? Как загрузят. Дня через два-три-четыре. Вас найдут, не беспокойтесь, амурцы.
На том и распрощались. Мы отправились домой и не сговариваясь пошли к Светиславычу. Он сидел на одной из кроватей и читал "Союзные известия", а за столом сидел Ждан и "грыз гранит науки". Крошки гранита в виде тетрадей и учебников усеяли почти весь стол. Парень так сосредоточился, что когда мы вошли, он только бросил на нас один взгляд и продолжил писать на листке, беззвучно шевеля губами. Во его загрузило-то! Дёмин отложил ежеседмичную газету и вопросительно посмотрел на нас. Я не выдержал и расплылся в улыбке: