Она провела рукой по его волосам. Вихров поднял голову и тут только заметил, что в комнате стало светло. Ночь прошла незаметно…
Испытывая необычайную легкость в молодом сильном теле, Вихров шел по обсаженной липами улице. В темно-зеленой листве пели птицы, и ему казалось, что в его душе тоже все ликовало и пело. Пройдя в конец улицы, он свернул влево и направился по бульвару Киквидзе, где, как сказала ему Сашенька, в бывших кирасирских казармах стоял его полк.
Навстречу ему шел эскадрон. Всадники, все в синих рейтузах, ехали, сохраняя в рядах строгий порядок. Упитанные рыжие лошади пофыркивали, упруго перебирали ногами. На пиках вились мотыльками желто-синие язычки флюгеров. Эскадрон проходил, и Вихров видел розовые, здоровые лица бойцов под желтыми околышами нарядных фуражек. Командир, повернув голову, с любопытством смотрел на Вихрова, который тоже смотрел на него, стараясь вспомнить, где он уже видел это смелое молодое лицо. Но тут командир отвернул от строя, рысью подъехал к нему и веселым голосом крикнул:
— Привет от бойцов Туркестанского фронта!.. Здорово, Вихров! Ты чего тут, браток?
— Шаробурко? Яков Сергеич! — радостно вскрикнул Вихров, узнав командира, с которым встречался еще в годы гражданской войны.
Шаробурко слез с лошади. Старые товарищи пожали руки друг другу.
— Яков Сергеевич, я не пойму, почему ты приветствовал меня от имени бойцов Туркестанского фронта? — спросил Вихров, с недоумением глядя на него.
— А я только месяц как приехал из Туркестана.
— Вот совпадение! А я только вчера оттуда. Ты в какой части служил?
— Во второй туркестанской бригаде. В Фергане. Ушаков командовал. Потомок адмирала. Слыхал?
— Как же я ничего о тебе не слыхал?
— Гм… А о шайтан-командире слыхал?
— Ну как же! Конечно!
— Вот я и есть шайтан-командир, — сказал, смеясь, Шаробурко.
Вихров смотрел на него, вспоминая рассказы об отчаянной смелости этого человека, прозванного басмачами шайтан — командиром.
— Ну, дай я еще раз пожму твою руку за это, — сказал Вихров, улыбаясь.
— Так вот, — заговорил Шаробурко, — они, басмачи мне все записки писали: «Шара-бара, переходи к нам, Много денег дадим. В каждом кишлаке женить будем», Да ты не к нам ли приехал? — спросил он.
— В двадцать второй полк.
— К нам. Ты кто по должности?
— Командир эскадрона.
— Вот и хорошо. У нас как раз второй эскадрон свободен.
— А где у вас штаб полка? — спросил Вихров.
— Иди прямо по этой аллее. — Шаробурко показал на заросли акаций, тянувшиеся вдоль двухэтажных белых казарм. — Там, как раз за вторым эскадроном, помещается штаб… А это, учти, наша столовая. Видишь, стеклянная веранда на втором этаже?.. Тут, между прочим, говорят, Николай II ежедневно допьяна напивался, на руках выносили… Ну ладно, друг! Иди в штаб, а вечером увидимся, поговорим. Шаробурко вскочил в седло. Его большая рыжая лошадь шарахнулась было, но он сдержал ее своей сильно рукой. Лошадь перебила передними ногами и, повинуясь умелому всаднику, легким ровным галопом понесла его по бульвару.
Со стороны казарм донеслись звуки духового оркестра. Вихров прислушался. Трубачи играли марш «Тоска по родине».
«Вот я и возвратился на родину», — подумал Вихров.
Он смотрел вслед Шаробурко и с волнением думал о том, как приятно встречать старых товарищей…
Часто в разговорах с женой Вихров вспоминал тот прекрасный, так полюбившийся ему солнечный край, в котором он словно оставил частицу самого себя. Не имея возможности жить в этом краю, он следил за его жизнью по газетам.
Сообщения о постройке железных дорог, о Вахшском канале, о превращении джунглей тугаев в поля хлопчатника и эфироносные плантации и, наконец, слухи о том, что в Таджикистане намерены строить свой университет, радовали и волновали его.
Он часто собирался съездить в Среднюю Азию, посмотреть, как стали жить люди, но каждый раз что-нибудь мешало.
А годы шли…
— Однажды, это было ранней весной 1941 года, Вихров шел по блестящим под солнцем чистым улицам Москвы. Он свернул за угол, спустился в метро, проехал три остановки и, выйдя из вагона, вместе со спешившим куда-то народом стал подниматься на эскалаторе.
Чей-то голос окликнул его.
Смуглая красивая женщина, спускаясь навстречу, кричала ему и махала рукой.
— Лола! — узнал он. — Лола, подожди меня внизу. Я сейчас.
Вихров бросился вверх, потом сбежал по ступенькам, и вот уже он крепко жал теплую руку.
— Лола!.. Вот встреча… Вот не ожидал… Ах, как я рад тебя видеть!.. Сколько лет прошло, а ты все такая, — говорил он. — Ты что, сразу узнала меня?