В чистом, свежем воздухе послышался протяжный крик азанчи. Он стоял на минарете. Его белая борода и одежда казались розовыми.
— Ля-иль-алла, ва Мухаммед расуль иль-ля!..
Крик, дрожащий над долиной, подхватили на дальних минаретах. Всюду послышались поющие голоса. Полыхая, искрясь, струясь потоками малиновых, красных, золотистых лучей, брызжущих теперь уже в ясном голубом небе, свет все разгорался, тени исчезали, и перед глазами беглеца словно бы раздвигался гигантский занавес, открывая широкую панораму долины с камышами, пожелтевшей травой, с темными пятнами кишлаков, рощ и садов.
Огненный шар солнца торжественно всплыл над долиной. В воздухе почти сразу же повеяло жаром…
Несмотря на то, что лошадь под ним спотыкалась, Али-бей продолжал гнать ее широким галопом. Временами ему слышался конский топот. Он оглядывался, но на дороге ничего не было видно, кроме клубившейся пыли.
Вблизи показались сады кишлака Кан-Сардабы. Али-бей перескочил арык, придержал лошадь и шагом въехал в кишлак.
Дорога шла между двух рядов тополей с темно-серебряными от пыли листьями.
Али-бей свернул за угол, направившись по узкому проулку, стиснутому высокими глинобитными стенами. Закутанная в черное женщина при виде всадника поспешно скрылась в калитке. У крайнего двора он остановился. На источенных червями деревянных воротах с железным кольцом виднелся поставленный мелом значок.
Али-бей постучал. Во дворе послышались голоса. Ворота раскрылись. Седой старик в белой шелковой чалме, узнав всадника, упал ниц перед ним.
— Встань, старик! — резко сказал Али-бей.
Старик поднялся, шепча слова приветствия, приблизился к всаднику, приложил руку ко лбу и груди и припал к стремени.
— Как вы могли, господин, посланец султана, посланец аллаха, ехать одни? — спросил он с тихим укором, выпрямляясь и глядя на него. — А где ваши мюриды?
— Так было нужно, — сказал Али-бей. — Лошадь готова?
— Уже третий день ждет вас, господин.
— Веди ее и дай мне воды.
Али-бей слез с лошади, отдал ее старику и прошел вдоль двора размять затекшие ноги.
Раздался бодрый стук конских копыт. Босой конюх с широким медно-красным лицом подвел игравшего в поводу буланого жеребца.
Внезапно вдали послышался быстрый конский топот. Али-бей вздрогнул и схватился за грудь. Там, под нижней рубашкой, висел большой медальон с крошечным александрийским кораном.
Топот приближался. Несомненно, это была погоня.
— Скорей! — крикнул Али-бей старику. Тяжелое чувство тревоги охватило его.
Старик подвел ему другую лошадь. Али-бей вскочил в седло. Злой буланый жеребец с пышным хвостом взвился на дыбы, перебрал в воздухе сухими ногами и хватил с места в галоп.
Над степью дрожал зной. Горячий ветер кружил на дороге раскаленную пыль. В ней то появлялись, то исчезали три черные точки. Они стремительно приближались, росли.
Три всадника, один из них юноша в синей чалме, свернув с дороги, вихрем вынеслись на травянистый курган.
Их почерневшие от пота лошади шумно раздували красные ноздри.
— Вот он! — показал один из них — юноша в синей чалме.
Оставляя за собой длинный хвост пыли, по дороге быстро катился маленький бурый клубок.
— А ведь уйдет, проклятый, — сказал усатый старшина. — Видно, успел лошадь сменить…
— Мухтар, гони наперерез, — приказал седой командир юноше в синей чалме. — А мы вдоль дороги.
Под ногами лошадей вновь замелькали арыки и канавы. Горячий ветер дул в сожженные солнцем лица всадников.
Командир был уже шагах в двухстах от преследуемого, когда конь его рухнул на бок, придавив ему ногу.
— А ведь ушел, — оправдывался подъехавший старшина. Он сбил на лоб фуражку с выгоревшим красным околышем и, пошевелив густыми усами, сказал:
— И то ведь сколько гнались. А у него, у черта, подставы со свежими конями Что будешь делать? А если…
— Постой! — перебил командир. — Гляди, Мухтар!
Но старшина уже сам видел, как тот, выскочив из лощины, мчался наперерез беглецу.
— Догонит! — сказал командир.
— На таком коне да не догнать, — подхватил старшина. — На пайге призы брал… А ну давай, давай! Жми, Мухтар! — закричал старшина, словно тот мог услышать его. Обе лошади, казалось, не бежали, а летели, не касаясь ногами дороги. Вытянув руку, Мухтар готовился схватить беглеца, но вдруг глаза его потемнели; он заметил, что преследуемый полез в карман, видимо, доставая оружие. Быстрым движением юноша выхватил шашку, винтовки у него не было. В эту минуту Али-бей повернулся в седле. Грянул выстрел. Степь, небо, дорога — все перевернулось в глазах Мухтара. Медленно он скатился на дорогу.