Виталий Кандалинцев
Солнце над горой
А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья (Мф. 23:8).
I. Встреча
Ржавая консервная банка подпрыгнула под порывом ветра и загремела по асфальту, ничего существенного не добавив к звукам окружающего мира. «Но и не убавив против того, что в нем должно быть», – подумал Евгений, склонный к глубокомыслию по всякому мелкому поводу.
Он стоял у подножия горы, загадочно именуемой «горой судьбы». Собственно, это название да неясные слухи об особых свойствах горы и привлекли его сюда. Позади долгая ночь в поезде и два часа ходьбы пешком от вокзала до горы. Ради чего? Евгений попытался мысленно ответить на этот вопрос, но не смог.
Гора некруто поднималась в небо сразу после городских окраин, была не особенно высока и абсолютно ничем не выделялась. Редкий кустарник на склонах, рощица у подножия и голая вершина лишь подчеркивали органичность горы окружающему пейзажу, ее невыделенность, так сказать, из общего бытия.
«Хе-хе, вот она, человеческая натура. Обыденное выдается за священное, обрастает мифами, а священное оставляется ради этого обыденного», – подумал Евгений, скептически осмотрев гору. Но делать было нечего. Хотел он признаться себе в том или нет, но он приехал сюда в надежде каким-то необычным, нелогичным и даже бессмысленным способом попытаться познать свою судьбу. Говорили про эту гору, что каждый, кто поднимется по ней до вершины, познает в своей жизни то, что не понимал или боялся понять. И еще говорили, что путь к вершине долог, и гора внешне проста и заурядна, как обычная человеческая жизнь, но на самом деле так же непроста, как и тот, кто пришел к горе искать ответы на свои неразрешимые вопросы.
Не то чтобы Евгений верил в россказни людей, падких до легких чудес и заменяющих трудности настоящего пути легкими суррогатами ментальных обманок. Но, как обычный человек, все же уставал от превратностей жизни и порой сознательно шел на нелогичность своих поступков. Так и в этот раз, вместо того чтобы отмахнуться от докучливых сказок о горе, однажды утром проснулся и понял: он пойдет на вокзал, и купит билет, и приедет к горе, и поднимется на вершину. Хотя бы и коря себя за этот нелепый поступок…
И вот он здесь, шагает через рощицу к склону горы, а через некоторое время – поднимается по склону узкой тропинкой. Метров через сто гость горы решил остановиться и немного отдохнуть. Бросил плащ на траву, сел, а затем и прилег на него. В дорожной сумке была фляга с коньяком и кое-что из провизии. После нескольких добрых глотков мужчина сложил руки за головой и откинулся на спину. В таком положении ему был хорошо виден город. Крепкий напиток оживил мысли, и они снова потекли бойким ручейком.
«Ну, вот хотя бы взять этот город. Жители идут по тротуарам по своим делам и даже не смотрят в сторону горы. Они прожили кто жизнь, кто полжизни рядом с ней и ничего от нее не дождались. Поэтому они идут не к горе, а в том направлении, где их ожидают их дела и заботы. А вот к горе… к горе идут те, кто живет фантазиями или любопытством. Или такие, как я, например, – обратил мысленный взор на себя Евгений, – умные и понявшие свою беспомощность и нелогичность».
Он действительно был уверен или пытался себя уверить, что приехал сюда только затем, чтобы в очередной раз убедиться, что жизнь устроена как-то иначе, что надежды на чудеса посрамляются серой действительностью с неизменной педантичностью. И что его беспомощность проявляется в том, что он никак не в состоянии выучить этот урок и после очередного разочарования идет к следующему, зная наперед, чем все закончится, но не в силах остановиться.
«Что меня ждет на вершине? Втоптанные в землю окурки, обрывки газет, оставшиеся после других «охотников за судьбой», да ветер. Вот и все, что там можно найти. Для кого-то, привыкшего себя сладко обманывать, и в этом отыщутся «тайные знамения». Но для меня знамением буду лишь я сам, с изнурительным однообразием приходящий к разбитому корыту, которое, кажется, и есть подлинный символ моей жизни», – не без горечи произнес очередной внутренний монолог Евгений.
Он еще раз бросил взгляд на гору и поморщился. Гора была совсем не такой, какой представлялась ему в мыслях. Она была настолько заурядной, что Евгений тут же дал ей определение «принципиально заурядной». Подниматься на вершину ему уже совсем не хотелось, и он стал искать какой-то предлог, чтобы этого не делать.
«Да зачем предлог? – махнул он наконец рукой. – И так все понятно. Сейчас допью коньяк, полежу малость и назад. Буду считать, что на пару дней убежал от суеты…» Он решительно опустошил флягу, откинул голову на землю и какое-то время бессмысленно смотрел вверх. Солнце стало припекать, и путешественнику захотелось побыстрее вернуться в свой привычный и неосторожно покинутый два дня назад мир.