Перед Евгением возник маленький человечек с открытой книгой в руках, и, заглянув в нее, прочитал отчетливо вслух:
– Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день.
– Аминь, – ошеломленно ответил Евгений.
– В добрый путь, дорогой! – откликнулся человечек, и в тот же самый момент вокруг все озарилось светом.
Евгений невольно закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что сидит на скамейке в скверике, под раскидистым деревом. Он был под впечатлением только что увиденного сна. «Надо же, во сне читают Евангелие», – удивился он. Евгений попытался вспомнить, о чем был сон, но не смог. Осталось только сильное и доброе впечатление от сна. «Наверное, сон был вещий», – подумал он и пожалел, что почти ничего не запомнил.
VI. Друзья
Он встал со скамейки и посмотрел на часы. «Ого, – вырвалось у него, – прикорнул, называется». Выходило, что он проспал довольно долго. Евгений вышел из скверика и посмотрел в сторону горы. Солнце уже заходило, и нижний край его диска почти касался ее вершины.
«Так и не пришлось подняться на гору», – вспомнил он о цели своего приезда, но почему-то нисколько не пожалел об этом. Медленной походкой направился к вокзалу, купил в киоске местную газету и скучающе стал изучать короткие заметки и объявления. Потом еще пару раз зашел в буфет и подолгу пил кофе. Время тянулось медленно, но рассеянно-благодушное настроение Евгения делало его течение незаметным.
Наконец, диктор объявила о начале посадки на его поезд. Он вышел на перрон и отыскал свой вагон. Пассажиров было немного, и среди них он сразу выделил мужчину примерно его возраста, худощавого, с небольшой бородкой и выразительным взглядом карих глаз. Что-то ему подсказало, что с этим человеком предстоит важный разговор. Когда Евгений вошел в купе, то обнаружил, что его попутчиком будет именно заинтересовавший его человек.
Они обменялись приветствиями и несколькими стандартными фразами о погоде и отставании поездов от графика. Многие дорожные разговоры этим и ограничиваются. Но сейчас ничего не значащие слова положили начало непринужденной беседе, в которой оба ее участника почувствовали расположение друг к другу. Евгений спросил о роде занятий своего нового знакомого.
– Я художник, – ответил Алексей Коротков (так звали попутчика Евгения). – Хотя, может быть, это и громко сказано.
Он поведал, что приезжал на несколько недель в поселок Зареченский, живописное место по другую сторону горы. Поселок полузаброшенный, но несколько пустующих домов находятся в приличном состоянии. В них можно весьма дешево снять комнату. Или даже весь дом. От горы поселок отделен речкой, и Алексей все свое время проводил в купании и прогулках. А также написал пару пейзажей. Живет же он с женой Дианой в том же городе, что и Евгений, и сейчас возвращается туда.
– Наверное, жизнь в искусстве непроста, но интересна, – полувопросительно заметил Евгений.
– В моем случае она трудна до невозможного, – коротко ответил его собеседник.
– Муки творчества, невозможность быстро достигнуть того, что хочется, отсутствие признания?
– И то, и другое, и третье. И еще четвертое, о чем сейчас скажу. Я пишу картины давно. Но как ни стараюсь, не могу выразить свои замыслы совершенно. То, что выглядит перед моим внутренним взором прекрасным, на холсте оказывается вполне заурядным. И зрителей не трогают мои холсты. Они считают живопись моим увлечением, но не призванием. Потому равнодушно-снисходительны.
– Зритель не всегда прав. Взять хотя бы некоторых мастеров, не признанных при жизни.
– Знаю, что напрашивается в качестве примера Винсент Ван Гог, – криво улыбнулся Алексей. – Но я не хочу сравнивать себя с этим великим живописцем. Я действительно несовершенен, и в моих неудачах виновата не слепота зрителя, а некрупность, так сказать, моего таланта. Потому и не могу надеяться на значительность своего творчества, хотя бы и в будущем.
– Что удерживает тебя тогда на этом пути? – участливо спросил Евгений.
– Трудный вопрос. Наверное, пример пресловутой лягушки, попавшей в кринку с молоком. Она барахталась, казалось бы, бессмысленно, но ее барахтанья привели к образованию куска масла, оперевшись на который лягушка смогла выпрыгнуть из кринки. Так и я надеюсь, что мои многие и неудачные попытки когда-нибудь позволят создать что-то пусть не великое, но все же достойное в глазах окружающих.
– Звучит скромно и, насколько могу судить, приемлемо для многих.
– Это так, – вздохнул Алексей. – Если бы не одно «но». То самое «четвертое». Моя жена Диана тоже творческий человек, но несравненно более успешна, чем я. Он пишет стихи, которые охотно публикуют местные издания. Недавно вышел сборник ее стихов в столице и заслужил несколько благоприятных отзывов от маститых критиков. И это подвигло ее на прямой разговор со мной, который поставил меня перед дилеммой.