Не желая отпускать романтическую ауру, окружившую нас, я предложил Эль посетить совершенно необыкновенное место. Она, не колеблясь, согласилась, похоже, рада следовать за мной куда угодно, полностью полагаясь и доверившись.
На побережье Ла-Манша неподалеку от Дьепа есть чудесный укромный уголок, о котором я никому не рассказывал — маленькая бухта, теснящаяся среди скал, незаметная с берега. Я случайно нашел ее еще в детстве в своем неуемном любопытстве, когда отдыхал с родителями у океана. Туда я и направил автомобиль. Путь пролетел незаметно, в обществе Эль пара часов исчезает неуловимо. Я поглядывал на прекрасную спутницу, и от ее счастливого взора в душе разливалось непривычное тепло.
Бросив автомобиль на обочине у основания скальных нагромождений, я подхватил Эль на руки и мгновенно перенес на крошечный кусочек песчаного пляжа у кромки воды. Морской воздух освежал лица легким ночным бризом, пахло йодом и водорослями. Мы присели на мелкий белый песок, наслаждаясь красотой, царящей вокруг. Море лениво шелестело у самых ног, лунная дорожка убегала к горизонту, бархатное черное небо раскрыло фантастический купол, наполненный тысячами звезд, ветерок мягко ласкал кожу.
Мы были так близко и так близки, казалось, во всем мире никого больше не существует. Утопая в ее глазах, я понял, почувствовал, что она не оттолкнет, не испугается. Мы оба не в силах противиться таинственному магнетизму, стремящемуся к наивысшему накалу. Ладонь сама скользнула ей на затылок, бережно придерживая, воздух вокруг словно искрился от напряжения, возрастающего с каждым мгновением, приближающим к ее губам.
Внезапный порыв штормового ветра, налетев с океана, резко ударил в лицо брызгами соленой воды, в пыль разметав момент не свершившегося чуда. Эль тихо охнула, схватив меня за плечи, я бережно прижал ее, вглядываясь в темную даль. Буря на побережье часто начинается стремительно. Только что морская гладь была спокойной и безмятежной, и вот уже по ней как судороги пробегают белесые валы, растущие с каждой минутой, а языки прибоя тянутся к нам. Наверняка вскоре и ливень хлынет. Стоит вернуться к машине.
Всю обратную дорогу Эль сидела притихшая и молчаливая. Догадываясь, о чем ее мысли, то и дело бросая взгляд, я пытался прочесть по лицу, что же она полагает о том, что произошло между нами.
Я же вновь размышлял о судьбе, ее промыслах и знаках. Чуть было не совершил непростительную, бездумную ошибку, позволив желанию и импульсу взять верх над разумом. Если бы наши губы соприкоснулись, боюсь, не смог бы остановиться и все испортил. Только не с ней и не так. Впервые я четко осознавал, что хочу, чтобы все шло по правилам. Видно все же существует некая высшая сила, незримый ангел хранитель.
И все-таки, как могла эта юная девушка вызвать столь невероятные эмоции, бесконтрольные чувства? И ведь нет сомнений, что душой она еще ребенок, не осознающий той власти, которую надо мной получила. Женщине в ней только предстояло проснуться, и я умело в этом помогу. Но нельзя ее торопить, я, как дорогую и бесценную скрипку, должен ее тщательно настроить. Я осторожно коснулся губами её щеки. Все у нас впереди, и это прекрасно.
Изначальные и их угрозы пусть провалятся к дьяволу в пасть. Теперь очевидно, каков мой выбор, как поступлю, и чем собираюсь рисковать. Мир огромен, пусть ее ищут сколько угодно. И никто, ни одна душа в Париже не в курсе секрета маленькой эльфийки. А я в состоянии сделать, чтобы так оно и оставалось. Зачем далеко ходить? У меня пример сильных мира сего перед глазами.
Однажды, нанеся неотложный, но неоговоренный визит своей патронессе, я был препровожден в кабинет, где мне предложили подождать, пока хозяйка спустится. Расположившись в кресле, я бегло охватил взглядом знакомую комнату, как вдруг остановился на фоторамке, которую раньше не замечал.
На снимке под стеклом запечатлены двое — Женевьев и мой создатель лорд Гэбриэл. Сделана фотография очень давно, качество плохое, карточка старая, но не узнать этих двоих невозможно. Пока я задумчиво рассматривал их счастливые лица, многое сложилось в голове, информация, полученная ранее, пришла в соответствие с новыми фактами. За этим занятием меня и застала вампирша.
На мой немой вопрос она грустно улыбнулась, с нежностью глядя на изображение: «Это мой создатель, Джори, о нем я однажды рассказала тебе, как и о том, что мы разлучены обстоятельствами. И только на этом снимке я могу видеть своего возлюбленного между редкими мимолетными встречами».
Тогда же Женевьев и поведала по секрету свою историю, зная, что может целиком на меня полагаться. Этим «обстоятельством» является не кто иной, как Дамианос, возжелавший красавицу-француженку, путешествующую по американскому континенту, но получивший категорический отказ. Девушке повезло, в тот момент Гэбриэлу удалось защитить ее от ярости брата, но ничто не уберегло бы от жажды мести Ксандрийского-младшего и неминуемой смерти.
Тогда, обращенная в вампира, Женевьев вернулась в Европу и приняла условия Изначального. С тех пор, чтобы не навести злопамятного Дамианоса на след любимой, Гэбриэл соблюдал осторожность, оставляя их свидания в глубокой тайне, не афишируя отношений, ни намеком не показывая знакомства с ней.
То, что Женевьев поделилась сокровенным, говорило о высоком доверии, а сейчас навело на спасительную мысль. Если смог лорд оградить любимую, то я тем более справлюсь. Эль, в отличие от деятельной и активной вампирши, легче затеряться на виду у всех, оставаясь моим секретом. Никто не осведомлен о ее отличительных особенностях и приметах, кроме Лазара. А уж он и думать давно забыл о поручении Изначального, я уверен.
Жану-Батисту нет дела до американца-самодура, излишне усердствовать в угоду ему он не станет. К тому же, он доверяет мне и не жаждет брать на себя лишнюю мороку. До тех пор, пока ему не напомнят, Жан не станет требовать отчета, а если станет, то ответ готов: «В городе не объявлялась эльфийка-охотница». И в этом нет лжи. Молодая эльфийка — будущая студентка и моя жена, а никакая не охотница. Все остальное не имеет значения.
При расставании Эль смотрела с задумчивой печалью, но вскоре, я очень надеялся, это выражение сменится восторгом и радостью.
Вернувшись домой с первыми лучами солнца, я не утаил от отца своих чувств. Я поделился со стариком, что, наконец, счастлив, как никогда прежде. Говорил, что принял верное решение, как он и предполагал, что ради Эль, пойду на любой риск, хочу посвятить ей всю вечность без остатка. Я сказал, что люблю ее и сделаю предложение по всем правилам, и обязательно добьюсь ее согласия.
Но тут с неприятным удивлением я заметил, что, вопреки ожиданию, отец не разделяет моей радости, что с каждым словом все больше мрачнеет. Как же так? Ведь ему очень нравилась Эль. Несколько раз она навещала Гаэтана, и в те дни он разительно менялся, словно оживал, молодел, глаза начинали блестеть, а воодушевление не скрывалось. Он тоже привязался к девушке, обожал разговаривать с ней, наблюдать, как она дурачилась возле дома с собаками. Мне казалось, он раньше меня понял, что Эль станет частью нашей семьи, и тут такая странная реакция!
— Джори, сынок, думаю, не надо объяснять, что больше всего я хотел бы видеть тебя счастливым. Однажды, десять лет назад ты самовольно решил обратиться вампиром, за что я давно перестал тебя осуждать. Ты отлично справляешься, и я рад, что на склоне лет могу быть рядом с любимым сыном.
Но ты, очевидно, забыл, что у этой медали есть и оборотная сторона. Эль — совсем юная девушка, у нее впереди длинная светлая дорога, а ты хочешь обречь ее на вечную ночь. Не сомневаюсь, ты легко добьешься ее любви, вызовешь ответное чувство, а скорее, уже вызвал. Но то ли это, что ей нужно? Безусловно, ты сможешь дать ей счастье и позаботиться. Но она слишком молода и неопытна, чтобы рассудить верно, будучи очарованной тобой. Едва ли она на сегодняшний день в состоянии правильно оценить, что ее ждет рядом с кровопийцей.
Своим шагом ты лишил меня внуков, обрекая себя на бездетность, оборвав наш род. Но, опять же, это был твой выбор. А женившись на Эль, ты исключишь эту возможность и для нее. Сейчас она, вероятно, еще не осознает, важно ли это, нужно ли ей. Но уверен ли ты, что спустя время она не захочет иметь нормальную семью, состояться как женщина? И не превратится ли ее жизнь с тобой вместо рая в ад, полный сожаления, тоски и нереализованных желаний?