Она вложила свою руку в его. Магни сжал пальцы вокруг ее ладони и повел ее обратно к лагерю.
— oOo~
Его отец не особенно удивился, хоть и проявил живой интерес, когда Магни собрал свою подстилку, но только предупредил их обоих не уходить далеко от костра.
Они взяли факел и вскоре отыскали место меж поваленных небольших деревьев, где земля была покрыта мхом. Лагерь был достаточно близко, чтобы видеть свет костра и слышать шум людских голосов, пока налетчики укладывались спать, но достаточно далеко, чтобы чувствовать себя наедине.
Сольвейг стояла у деревьев, пока Магни расстилал шкуру на мху. Когда он протянул ей руку, она оглянулась через плечо, на лагерь.
Может, это неправильно — делать это здесь. Посреди леса, в чужой стране, когда враг может рыскать в темноте. Точно неправильно.
— Мы можем подождать, Сольвейг. Пока не вернемся домой.
Она повернулась к Магни лицом.
— У нас разные дома.
— Может быть один. Оставайся в Гетланде со мной, когда мы вернемся.
По тому, как изменилось выражение ее лица, Магни понял, что она не задумывалась о настолько далеком будущем, о том, как изменится их жизнь, когда они станут парой. Она видела только путь, который не знала, который ее пугал — и Магни сейчас воздвигал перед ней первое препятствие.
— Или я могу поехать с тобой в Карлсу. Но надо подождать.
— Нет. — Она вползла в их убежище под сенью деревьев и подобралась так близко, что едва не наступила Магни на ногу. — Нет.
Руки Сольвейг пробрались под его тунику к его животу. О, боги, как же это было хорошо. Его мышцы напряглись, а плоть стала еще тверже.
Она заметила. Взгляд Сольвейг скользнул ниже по его животу и вернулся обратно. Улыбка расцвела на ее лице.
— Мое прикосновение делает с тобой такое?
Магни кивнул. Он стал мужчиной во всех смыслах слова еще в четырнадцать лет. Он хранил свое сердце для Сольвейг, но когда однажды, еще в Карлсе, она призналась, что не будет ни с кем, пока не станет легендой, освободил свое тело для удовольствий. Женщины находили его привлекательным, и он был сыном ярла, так что в прошедшие пять лет от девушек не было отбоя — как и от женщин, которые готовы были его согреть или научить.
И теперь он был как никогда рад этому, потому что знал, что может показать Сольвейг то, чего она хочет. Ей будет хорошо с ним, потому что он знает, что делать.
Более того, он теперь понимал и пределы своего тела. В его груди колотилось бешено сердце. Предаваться плотским утехам с любимой — это было для него так же ново, как и для нее. Его тело отзывалось на ее прикосновения, и это не был трепет или физическое наслаждение. Это была любовь. Будто в его душу ударяла молния.
Он потянул тунику вверх и, сняв, отбросил на шкуру у ног.
Руки Сольвейг скользнули выше, гладя мышцы его груди. Пока она исследовала его тело, он сосредоточился на том, чтобы освободить от одежды ее.
Он расшнуровал ее нагрудник, и она оставила свое бережное изучение, чтобы помочь ему освободить ее от одежды. И когда Сольвейг разделась полностью, то отвела его руки, чтобы теперь он смог раздеться. Сольвейг снимала каждую часть одежды легко, так, будто готовилась отойти ко сну, несмотря на то, что сейчас они скорее всего остались бы в одежде.
Подумав об этом, Магни вспомнил, где находятся, и замер, изучая тьму за деревьями. Если на них нападут во время…
Сольвейг тоже замерла.
— Что-то видишь? — спросила она шепотом.
— Нет. — Магни вгляделся пристальнее, но увидел только темноту за пределами света их маленького факела. — Мне неспокойно.
— Если они следуют за нами, они следуют за светом. У нас будет время одеться и добежать до лагеря, если будет атака, но они не найдут нас здесь. — Она подняла факел и затушила его, ткнув в грязь. Темнота поглотила их. Магни почувствовал ее руки на своем теле, скользящие по его талии и вверх, по спине. — Пожалуйста, Магни. Покажи мне.
Все еще одетый в бриджи, правда, спущенные до бедер, Магни потянулся к обнаженному телу Сольвейг и уложил ее на мех. В его фантазиях он видел ее полностью, когда овладевал ею впервые, видел, как удовольствие отражается на ее лице, но он мог сделать это и в полной темноте. Она заполняла все его чувства.
Его губы нашли ее губы в темноте, и в это раз она точно знала, что делать. Сольвейг открыла рот, их языки встретились. Она обхватила Магни руками и прижалась к нему, приподнявшись и встав на одно колено, а другой ногой прижавшись к его бедру. Сольвейг подвинулась еще — и прижалась к его плоти своей, и теперь только ткань его расстегнутых бриджей разделяла их.