Она хотела отличаться от себя обычной, но теперь при виде остальных, часть силы, которую Сольвейг ощущала в этой одежде, испарилась.
Но вот к ней подошел Магни. Она не видела его с тех пор, как они стояли в комнате и спорили с королем о его боге. Он был расстроен, когда они расстались, хотя и не выразил этого прямо.
Теперь, расплываясь в улыбке, он пересек комнату.
— Ты подобна Фрейе, пришедшей, чтобы ходить среди нас в изяществе и красоте.
Она улыбнулась; она тоже считала его богом.
Он положил руку ей на талию. В этом прикосновении чувствовалось обладание, и это заставило разум Сольвейг зашуметь, но она подавила этот шум и встретилась с ним взглядом.
— Ты больше не сердишься?
— Я и не сердился, Сольвейг. Я в замешательстве. Но мы можем поговорить об этом позже. — Он взял ее за руку и повел к широкому дверному проему, где стояли два стражника в одинаковых доспехах.
Мужчина, стоявший рядом с их родителями, подошел к двери, и Сольвейг поняла, что это Бьярке, один из тех, кто помог заселить Норшир и который теперь был дворянином этого мира. Под руку с ним шла женщина; Сольвейг тоже помнила ее — его жена. Они были из Карлсы.
— Как некоторые из вас знают, — сказал Бьярке, — в этом мире есть свои собственные ритуалы. Они отличаются от наших, но здесь не менее важны. Будет звучать музыка, и зал встанет, когда мы будем проходить мимо. Для нас уже накрыт стол. Было бы лучше всего войти в зал в порядке очереди: Леиф, Ольга, Вали и Бренна сразу за мной, их дети следуют за ними, а остальные — после.
Сольвейг помнила кое-что из этого по своему предыдущему визиту в Меркурию. Она вспомнила зал и пир среди людей в изысканных одеждах. Она вспомнила странную музыку и танцы. Она помнила, как люди пялились на нее. Много людей.
Позади Сольвейг Ульв усмехнулся и захромал назад, как будто собирался уйти.
— Я не хочу участвовать в их спектаклях. Этот мир состоит из дураков и овец.
— И воинов тоже, — добавил Магни. — Воинов, чьи сильные руки нам нужны.
— Астрид хотела бы, чтобы ты был с нами, Ульв, — сказал Леиф. — Я хочу, чтобы ты был с нами. Я обязан тебе жизнью Ольги.
— Мы все в долгу перед тобой, — добавила мать Сольвейг. — И Турид, и ее сыновья. Ты спас наших детей. Вы спасли нас от поражения и засады в Гетланде. Ты дал нам шанс подготовить нашу месть. Этот пир — празднование этого шанса. — Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. — Этой зимой мы узнаем, кого именно мы просим сражаться вместе с нами. Мы увидим их в их ритуалах так же часто, как и во всем остальном.
Ульв несколько секунд рассматривал мать Сольвейг. Наконец, он кивнул. Все они выстроились в соответствии с инструкциями Бьярке и двинулись в холл.
— оОо~
Как и прежде, после трапезы были танцы. Пока они ели, тоже играла музыка, и Сольвейг это не нравилось. Звуки извлекали, царапая тугие струны палочками или пощипывая их, и от этого у нее напрягался затылок. Были еще маленькие дудочки и барабаны, больше похожие на инструменты из дома, и они ей нравились больше, но струнные, похоже, нравились меркурианцам.
Но после трапезы пришли слуги и убрали со столов, а затем отодвинули их в сторону. Леофрик свел свою жену вниз с помоста в центр зала. Зазвучал тяжелый барабанный бой, который Сольвейг узнала, и король с королевой протянули руки к родителям Сольвейг, Леифу и Ольге и всей их компании. Бьярке с женой и другие норширские поселенцы, присутствовавшие на пиру, тоже поднялись.
Магни протянул руку, и Сольвейг сжала ее. Они присоединились к своим людям в центре комнаты, образовав круг. Это были музыка и танцы, которые она знала.
Остальные наблюдали, как их люди двигались по кругу в ритме, заданном барабаном. К ним присоединилась труба, добавив более легкий, более сложный узор — странный, но не неприятный. Сольвейг повернулась лицом кпереди и снова взяла за руку Магни и своего отца, затем, в нужный момент, снова развернулась в круг. Ее шелковые юбки развевались вокруг ног.
Из-за маленьких туфель ее ноги на каменном полу чувствовали себя странно. Как будто на ней вообще не было обуви. На следующем повороте она поскользнулась, совсем чуть-чуть, но Магни вырвался из хватки жены Бьярке и положил руку на поясницу Сольвейг, поддерживая ее. Ненужный жест, но милый. Чувствуя легкость и раскованность, она улыбнулась ему и снова продолжила танец.