На этом необыкновенном новоселье говорили не только о производительности забойщиков. Обсуждались организационные недостатки, намечались пути их устранения. Матвеич долго и внимательно слушал и наконец не выдержал, шепнул что-то Мите Концедалову, и тот потребовал:
- Тише! Матвеич говорить будет.
- Давай, Матвеич! Давай! - поддержали его шахтеры.
- Я вот сижу, слушаю, - начал старит; - смотрю на вас и радуюсь. Я в гражданскую, когда по гнилому морю к Перекопу шел, упал, лежу и не могу встать, выдохся. Четыре коробки с пулеметными лентами на себе тащил. А мой первый номер с «максимом» на плечах, правда без станины, подошел, кричит: «Вставай, Мотька, вставай, в последний бой идем за светлую жизнь...» Вот в дожил я до светлой жизни. Шутка ли, сами шахтеры какое дело завернули. Дело государственное. Ты, Костя, не серчай! - обратился он к Петрову. - Я тебя за начальство не принимаю. Ты наш, шахтер, да еще от партии, и линии свою держишь правильно. Вот и давайте выпьем за нашу рабоче-крестьянскую партию большевиков. Это она тебя, Алексей, в рабочие произвела, на рекорд вывела и вот такими хоромами наделила. - Одним махом Матвеич опорожнил рюмку, поднял графин, посмотрел на свет, потом поставил на место. - Вот и пьете вы по-другому. Застолье уже идет какой час, а в графинах полно. Раньше как пили: бывало, с получки возьмем всей артели ведро водки, краюху хлеба и пьем. Правда, мы тогда пили, чтобы забыться да душу согреть. А сейчас нам забывать ничего нельзя, и душа незамороженная. - Окинув взглядом собравшихся, обратился к хозяйке: - Ты бы, Евдокия Ивановна, нас чайком побаловала.
Хозяйка с помощницами сменили на столе посуду Митя принес большой, брызгающий паром самовар. Началось чаепитие. Евдокия Ивановна взяла гитару, спела про кудрявую и веселое пенье гудка. Про ямщика и завьюженную степь. Эту песню подхватили мужчины Матвеич тоже пел. Потом вдруг попросил гитару. Взял несколько аккордов негнущимися, непослушными пальцами.
- Я вот вам спою старую песню про горе шахтерское. - И приятным, немного дрожащим баритоном затянул:
Коняга мчится по уклону,
По продольной коренной,
А молодому коногону
Кричит с вагона тормозной:
«Ой тише, тише, ради бога,
Там впереди большой уклон,
Здесь неисправная дорога,
С толчка забурится вагон»...
А коногон его не слушал
И все быстрей лошадку гнал...
Матвеич отложил гитару, взглянул на притихших гостей.
- Раньше коногоны на шахте был самый отчаянный народ. Где пьянка, драка, поножовщина, они всегда первые.
- Что ты, Матвеич! У нас и драк-то давно нет, - обиделся коногон комсомолец Лежчев за своих товарищей. - Больше половины коногонов учатся. Ведь с лошади на электровоз сразу не пересядешь, а я так думаю, что скоро на лошадях будут одно начальство развозить.- Он хитро подмигнул Стаханову.
Тот ответил ему улыбкой.
Поздно вечером разошлись гости. Алексей проводил домой Матвеича и, возвратившись, присел на скамейке возле своего дома. Тихо подошла Дуся и примостилась рядом. Так они долго молча сидели и думали о том, что сегодняшнее новоселье останется в памяти на всю жизнь.
Глава IV
Еще в годы первой пятилетки в Донбассе стало широко известным имя шахтера-ударника Никиты Изотова, Никита Алексеевич Изотов родился в нищей крестьянской семье, в деревне Малая Драгунка на Орловщннь. Чтобы хоть как-то прокормить семью, отец уходил искать работу, а Никита, едва ему минуло девять лет, стал пастухом у кулака.
Шестнадцатилетним парнишкой Никита принимает участие в забастовке на руднике. В 1917-м Изотов вступает в красногвардейский отряд. Проходит всю гражданскую войну и возвращается в родную Горловку. В шахте «Кочегарка» он становится забойщиком. С тех пор «Кочегарка» для Изотова - родной дом. Его хорошо знали по отличной работе. Давать 400-500 процентов нормы стало для Изотова привычкой. Хотя Никита Алексеевич прекрасно владел отбойным молотком, своих высоких показателей он добивался, работая обушком.
Помимо того, что Изотов был отличным забойщиком, его узнали как организатора обучения молодых шахтеров. Он доказывал, что ударный труд должен быть массовым, а для этого рабочим необходимо овладеть техникой своего дела, и бросил клич «Каждому ударнику научить высокопроизводительному труду и тех, кто работает рядом». По инициативе Изотова и под его руководством была организована школа для вновь пришедших на шахту.