— Блин, — прошептала Лия, — уходим!
Но тот орлиным взором кавказским углядел, загрохотал:
— Так-так! С кем это мы тут?!
Она мигом стерла улыбку с лица. Сухо сказала:
— Привет.
Лева взглянул неласково. Ледяным тоном попросил:
— Познакомь меня со своим молодым человеком.
— Борис. Лева, — представила она.
Экскурсовод испепелить готов, брат улыбается:
— Кто сей горец с большим кинжалом[2]?
Лия не сильна в классике, но эту цитату знала. Эх, не с тем человеком Борька острит. Левушка туристов по лермонтовским местам возит и Михаила Юрьевича горячо осуждает. Лию убеждал, что классик сам в своей гибели виноват — нечего было Мартынова доводить.
— Я тебе щас дам горца, — побагровел сосед. — А ну отошел от девушки моей!
— Это твой парень? — с сомнением спросил Борей.
— Нет, конечно. Просто сосед.
— Ну и сам иди тогда лесом, — посоветовал брат.
Лия примирительно сказала:
— Лева, что ты, правда? Я тебе никогда повода не давала.
— Так понятно, почему не давала! — отозвался запальчиво. — Искала себе джип подороже!
Она старалась не хамить местным, но тут даже ангельского терпения не хватит. Выпалила:
— Захлопнись, дебил.
И поспешила к «Ранглеру».
Сосед зловеще выкрикнул вслед:
— Ладно-ладно! Попомню тебе.
Борей притормозил, развернулся к нему:
— Что ты сказал?
— Боря, все, хватит, — взмолилась Лия.
В машине сказала брату:
— Не бери в голову. Этот Левушка несчастный какой-то. Вроде профессия располагает — экскурсовод, на своем джипе, постоянно туристок-красоток фотографирует, в Инстаграм свой выкладывает. А жениться никак не может. Пару раз какие-то девчонки оседали у него, но быстро сбегали.
— Не обидит он тебя? — спросил с тревогой брат.
— Пусть попробует, — фыркнула Лия.
— Не понимаю, как ты вообще выживаешь в местном колорите? В кафе не сходи, перед соседом оправдывайся. Поехали со мной в Москву! Найдем тебе там дело.
— Да ну. Пациенты-москвичи — самые несчастные. Напряженные, вспыльчивые. Недельку отдохнут — хоть на людей становятся похожи.
— Зато в столице динамика. А у вас тут болото.
— Если стану крутой тиктокершей, тогда подамся, конечно, к вам. Поближе к светским тусовкам.
Дорога медленно, но неуклонно поднималась все выше в горы. Лия предупредила:
— Сейчас будет теневая сторона. Там наверняка снег.
Боялась, что Борей красоваться начнет, но тот сразу сбросил скорость, сосредоточился на дороге. Когда снова выехали на сухой асфальт, спросил:
— А этот водопад — совсем дикое место?
— Ну… айран продают, сыр домашний. Курортный сбор берут — с выдачей чека. Но если ты про отели с ресторанами, то ничего такого.
— И туристы все точно разъезжаются до темноты?
— Обычные да. Йоги и разные прочие тоже только летом ночуют. Зимой опасно. Холод адский, ветер может подняться, лавина сойти. Так что наш папаша герой.
— Посмотрим… какой он герой, — лицо Бориса заледенело.
Девушка внимательно посмотрела на брата.
Официальная версия гласила: они явятся к бате, когда тот не ждет. Используют эффект неожиданности. Слегка испугают.
Но сейчас Лия начала подозревать: у Борея на уме, похоже, нечто иное, чем просто высказать детские обиды.
Спросила со страхом:
— Борька. Что ты задумал?
Суровая складка меж бровей мгновенно разгладилась:
— Лиечка, ну я же тебе сказал. Просто милая семейная встреча.
«Зачем я вообще согласилась с ним ехать?»
Но Борьку обратно не развернешь. И из дела выходить тоже поздно. Тем более самой до цивилизации все равно не добраться. Только если у Левушки милости просить.
Двадцать два года назад
В среде обывателей считается: тюрьма — ад, и коли там оказался, жизнь закончилась — унизят, «опустят», низведут до уровня животного.
Борька тоже ждал: голода, издевательств, жестоких «прописок». А оказалось — ничего, нормально. Койка собственная имелась, и белье, и душ, и кормили — ха-ха! — даже иногда мясом, повкуснее, чем домашнее сыроедение.
В тюремном регламенте он не разбирался, но интуитивно повел себя правильно. Не юлил, не гоношился. С тертыми калачами разговаривал уважительно. Себя не выгораживал. Статья тоже не позорная. Хотя сам поверить не мог, что попался — за такое.
Красть — в масштабах, чтобы срок получить, — Борис не дурак. Когда по мелочи в магазинах подворовывал, прекрасно знал, куда можно соваться, а куда лучше не надо. В дорогих супермаркетах управляющие жалостливые, иногда даже делают вид, что не заметили. В магазинах попроще выносили мозг, могли и по шее дать. А к «Ашану» даже близко нельзя подходить — там за любую ерунду десять тысяч отступных требуют или сразу в полицию.
2
Подпись под карикатурой Лермонтова на Мартынова. Считается, что именно она стала поводом для вызова писателя на дуэль.