– Ты ее видела?! Ты общалась с самой Элинор?! – кричу я. Она для меня – звезда на музыкальном небосводе, и тот факт, что подруга вот так запросто общалась с ней, приводит меня в дикий восторг.
– Да, – кивает Лилит с блаженной улыбкой. – Знаешь, какая она клеевая?!
Она рассказывает о квартире Элинор, о ее гостях, о ней самой, и я расплываюсь лужицей от внутреннего упоения. Это отвлекает меня от всех дурных мыслей, от ненужных размышлений и тяжелого предчувствия. Мы улыбаемся, слушая Лилит, смеемся, когда она мимоходом шутит, пихаем друг друга локтями, когда речь заходит об Октавии. Кирстен пытается узнать подробности прошлой ночи, но Лилит, хоть и не хочет показывать этого, смущается.
– Расскажи, куда он тебя целовал! – требует Кирстен. – Где еще у тебя засосы?!
– Отстань! – кидает в нее подушкой Лилит. – Какая тебе разница?!
– Я хочу знать все! Все-все-все!
– Это тайна! – задирает носик Лилит. – И, вообще, это все – тайна. Никому не рассказывайте об этом, я вас умоляю! Иначе у меня будут неприятности.
– Все в порядке, – кладет ей на плечо руку Кирстен. – Лучше расскажи, сколько раз…
Лилит зажимает ей рот ладонью. Они в шутку начинают биться подушками, стоя на коленях прямо на диване, и это выглядит очень комично. Я сижу чуть в стороне – мои щеки уже побаливают от смеха и улыбок. В какой-то момент я понимаю, как сильно люблю Лилит и Кирстен и как дорожу ими. Пусть мне не повезло с матерью, но мне повезло с друзьями. Девчонки и парни из группы дороги так, будто они мои сестры и братья.
Бой подушками заканчивается ничьей.
– Что с тобой, Санни? – спрашивает запыхавшаяся Кирстен, приземляясь рядом и обнимая меня.
– Все хорошо, – отвечаю я.
С другой стороны садится Лилит и кладет голову мне на плечо.
Брюнетка, блондинка и рыжая – хорошая компания.
– Ты грустная, Ховард, – заявляет подруга.
– Тебе кажется. – Я кладу руки им на плечи. – Я всего-навсего устала.
– Санни просто завидует тебе – у нее не было такой бурной ночи! – хохочет Кирстен.
– Вот оно что? Эй, не грусти, подружка, – хихикает Лилит. – Давай попросим Чета, чтобы он тебе помог. Он ведь горя-а-ачий парень. Про него в Хартли скоро начнут ходить легенды.
Я морщусь. Чета я всегда воспринимала как брата. И, кажется, это взаимно.
– Я же говорила вам – у него появилась подружка.
– Вот это новость, – хмыкает Лилит, не поднимая голову с моего плеча. – У него каждую неделю появляется подружка, а то и две.
– А в эту он, похоже, влюблен, – говорю я.
– Да ну, – не верит Кирстен. – Чет и любовь – это антонимы.
– Вся его любовь – ниже пояса, – подхватывает Лилит.
– Не знаю, что с ним происходит, – отвечаю я задумчиво, – но от своей последней девушки он просто без ума.
– Мне кажется, быть без ума – это его обычное состояние, – заявляет Кирстен.
– Просто он отшил тебя в свое время, и ты его терпеть не можешь, – смеется Лилит. Кирстен снова кидает в нее подушкой.
– Это все Санни виновата! – возмущается она. – Сказала ему, чтобы он не смел на нас смотреть. А я ему нравилась.
– Ну конечно! – Лилит ловко кидает подушку обратно и попадает прямо Кирстен по голове. Та возмущенно целится в Лилит, но подушка летит прямо мне в лицо. Я вскакиваю.
– Хотите войны? – задорно спрашиваю я, сдувая выбившуюся прядь с лица. – Тогда держитесь!
Мы устраиваем новый бой, а потом весело болтаем еще час. А затем я смотрю на время и понимаю, что уже опаздываю на работу в кафе – моя смена скоро начнется. Я бегу в душ, привожу себя в порядок и, закинув на плечо рюкзак, убегаю. Девчонки провожают меня и идут смотреть кино.
На работе я обычно отключаюсь от всех мыслей и просто механически делаю то, что нужно. Но сегодня этого не получается. В голову вновь лезут слова Эммы Мунлайт – сколько ни отгоняй, они все равно остаются со мной. Чтобы отрешиться от них, я пытаюсь думать о том, как поработать с песней для Криса. Выходит плохо.
В этот день я разбиваю кружку с кофе – поднос летит у меня из рук прямо в зале, и все посетители тотчас поворачиваются ко мне. Я извиняюсь и собираю осколки, и почему-то в голову приходит мысль, что жизнь – как посуда. Одно неверное движение, и она, упав, разлетится на части.