***
… – Больно, – Эрик услышал за спиной порывистый шёпот. – Очень. Холодно… Так дышит Смерть? Это она обнимает меня? – в кромешной темноте он обернулся, но никого не увидел. Где-то вдалеке послышался резкий и противный визг колёс. – Белое на чёрном… – шёпот перешёл на слабый стон. – Оно уже никогда не очистится, как снег, смешавшийся с сажей. Изменился. Изуродовался. Ему лишь остаётся дожидаться весеннего солнца, чтобы под ним испариться. Исчезнуть. Забыть всё, – могильная тишина коснулась слуха Эрика и облизала льдом плечи. Пара секунд, и вот справа от него появилось огромное окно, в которое светила одинокая луна. Мгновение, и на его фоне стал слабо проступать женский силуэт. Прозрачный. Дымчатый. Эрик сделал шаг навстречу к нему. – Будь им, – просьба, граничащая с мольбой. – Будь моим солнцем, – тьма скрывала лицо девушки, но Эрик явственно увидел, как она протягивает к нему руку. Вой сирен загремел в ушах.
Эрик распахнул глаза и тут же прищурился. Он лежал на полу возле кровати, обливаясь холодным мерзко-липким потом. Его сердце оглушительно колотилось, гулко стуча по вискам. Солнечные лучи гладили ему перекошенное лицо. В ладони было что-то твёрдое.
«Плотное, будто закоченевшая кисть у трупа», – ошпарила мысль затуманенное сознание. Эрик резко сел и, задержав дыхание, взглянул на отягощённую руку. В ладони находился пистолет. Не табельный, тот он сдал, попав на больничный. Это оружие было трофейным, тайно привезенным им из службы в Афганистане.
– Сука… – он отбросил пистолет на койку. Потёр лицо подрагивающими руками. – Я собирался застрелиться, что ли? А нет... я думал пристрелить в себе совесть, – косая усмешка. Вой сирен продолжал резать ему уши. – Какого хрена? Я уже не сплю же… Ах, да, – он понял, что воем сирен во сне был его мобильный телефон, на который кто-то упорно звонил. Взяв тот с кровати, посмотрел на дисплей и прочитал: «Роберт». Это был его напарник из отдела полиции. Эрик принял вызов.
– Здоров, Авель!
– Привет, Каин. Как нога? – из динамика раздался низкий, но в тоже время мягкий голос. – Когда думаешь выходить на службу? Или тебе понравилось прохлаждаться?
– Через пару дней ковыляю на осмотр к маньякам в белых халатах. Если комиссия не даст допуск к работе, перекусаю их, как бешеный пёс! Надеюсь, тогда мой отпуск продолжится в весёлом санатории, где задарма дают много цветных таблеточек. А то моя унылая пещера на меня уже смертную тоску нагоняет, – Эрик хмыкнул. – А что, неужели белому и пушистому детективу подонки не каются? Неужто не тянешь сам, друг? Или ты втайне в меня влюблён и соскучился?
– О, брат, да ты настроением в жопе, – Роберт шумно выдохнул. – Я подъеду на твой медосмотр. Начнёшь кусать врачей, буду их щипать. Покутим в больничке вместе, напарник! Я, может, и Авель, но жлоб. Мне тоже хочется бесплатных весёлых пилюлек. Без тебя в участке как на кладбище. Преступники что зомби. Им не хватает огонька под пятки! Честно, с тобой признания получать и проще, и увлекательнее. Ты мастер страху навести на нежить, заставить потанцевать… – глубокий короткий смех. – Ладно, это лирика. Что у тебя стряслось, любимый?
– С Анжелой поцапался, – сквозь зубы процедил Эрик. – Предложил ей переехать ко мне, а она – мол, с радостью, милый, но уйди из полиции, не хочу, чтобы ты возвращался на службу, у тебя светлая голова, поэтому сможешь работать в фирме моего отца аналитиком. Буду я, напарник, получать в десять раз больше, а не пули ловить. Ну и добавила со слезами: как мне, мол, семью строить с мишенью?.. Понимаешь, брат, такое вот дерьмо! В итоге я вспылил и надирался всю ночь, и сейчас не прочь выпить.
– Женщины, – многозначительно сказал Роберт. – Забей… у тебя не проблемы. Пощади печень, пошли Анжеле цветы. Максимум неделю она постынет, и помиритесь. Сводишь её в тир выпустить остатки пара, и она сдастся, переедет к тебе мозг выносить по поводу разбросанных носков, не опущенного стульчака унитаза и прочей лабуды... всё ради того, дабы тебя крепче заводить на отменный секс! – раскатистый глубокий смех.
– Какой ты к чёрту Авель? Пора тебя в змея переименовывать! – Эрик хмыкнул. – Шуточки тебе…
– А что? Я тебе реально говорю: не проблемы у вас! Вон вчера ночью в районе Чешир Блэкон неизвестный на легковушке прямо на тротуар влетел… сбил невесту сынка окружного прокурора. Вот где у парня проблемы, и не только у него. Все местные силовики, и бандиты, и пресса подняты на уши, и жопы теперь у многих горят!
«Теперь понятно, почему ей уделили столько внимания», – мрачно подумал Эрик и напряжённо сглотнул.
– Серьёзно? – как можно отстранённее поинтересовался он, прилагая все усилия, чтобы голос не дрогнул. В груди дыхание спёрло.
«Мне больно, – вспомнил он голос из сна. – Будь моим солнцем!»
– Стал бы я таким шутить, чтобы тебя подбодрить, – Роберт кашлянул. – Сверху есть не официальный указ: не распространяться о личной жизни этой бедолажки. Окружному прокурору не нужны пересуды про его заинтересованность в расследовании. Связи у него приличные, и под это дело подняли и другие происшествия, копают серьёзно.
– Ясно. Как девчонка, погибла? – сухо спросил Эрик, сжав свободную руку в кулак.
– Пока жива. Плохо она. Перелом таза, перелом позвоночника. Находится в искусственной коме. Жаль мелкую, если и выкарабкается, то лечиться будет годы. Жизнь, считай, сломана. Слышал, она большие надежды подавала в юридическом поприще, приехала на стажировку по обмену из Берлина в Лондон. Бывает та… – Роберт запнулся. Потом зашептал: – Напарник, тут начальство завалилось, злое, будто от ведьмы в зад помело получило. Так что я сваливаю работать. А ты обязательно позвони мне, как поедешь к врачам. Я подскочу к тебе. Гав-гав… – смешок. Гудки…
– Да-да, – Эрик бросил телефон к пистолету и поднялся с пола. – Ожидание смерти хуже самой смерти. Что на счёт ожидания жизни?.. – он потёр лицо ладонями. – На какой хрен Дьявол тебя, Эвелин Гроссе, понёс ночью на тот грёбанный перекрёсток? Не сиделось тебе с твоим хреном в пафосном Лондоне, теперь, блядь, хорошо лежится в чопорном городке Честер. Сука…