***
Ночь выдалась тихая. Природа замерла в ожидании удара стихии. Беззвучная вспышка молнии, скользнувшая у горизонта, проявила смоляные низко висящие облака, скрывающие звёзды. Эрик жадно вдохнул сигаретный дым, глуша им витающие в прохладном воздухе ароматы весны. Прячась за толстым стволом раскидистого сладкого каштана, аккуратно взглянул в окно частного дома. В спальне, слабо освещённой настольной лампой и светом компьютерного монитора, находилась худенькая рыжеволосая девушка. Она сидела у стола в инвалидном кресле и что-то писала. Её тонкие пальцы то энергично порхали над клавиатурой, то замирали, словно окаменев. Бывало, она отрывала взгляд от экрана монитора и задумчиво смотрела вверх. Складывалось ощущение, что потолок не мешал ей видеть небо и там искать важные ответы на волнующие вопросы. Шёлковый халат, дразня, сполз, приоткрывая её точёное плечо и лебединую шею.
– В который раз наблюдаю за тобой, Эвелин Гроссе, и всё больше убеждаюсь, насколько ты красива. Тьма совершённого мной зла не в силах погасить сияние твоей души. Слепящими лучами оно пробивается через покалеченное тело. Грызёт клетку… – прошептал Эрик и глубоко затянулся, прикрывая ладонью огонёк на кончике сигареты. – Ты ангел. Да, мама, она ангел. Я вижу в ней осколок звезды, которую разбил. Ей нужно солнце, чтобы возродиться словно Фениксу. Из сияющего пепла вновь вспыхнуть звездой.
Не первый месяц он украдкой следил за ней, собирал информацию о здоровье и жизни. Её стойкость вызывала в нём уважение. Он восхищался тем, насколько эта девушка оказалась несгибаемой перед бедой. Не раз ему выпадало застать её плачущей, но слёзы были пропитаны не солью слабости и поражения. В них кипела боль и решимость драться. Рыдая втайне от свидетелей, Эвелин всегда сжимала кулаки и после неизменно улыбалась, отгоняя от себя жаждущую удушить депрессию. Шумиха вокруг её трагедии и поиски виновника уже как пару месяцев сошли на нет. Она вышла замуж за сына окружного прокурора и осталась в городе, разрезавшем её судьбу на «до» и «после». Семейная жизнь текла у неё тихо. Муж проявлял о ней рачительную опеку и нежную заботу, но в этом не было любви. Всегда, когда он смотрел на неё, в его глазах дымом пожара клубилась жалость и штормом плескалась вина. Он изменял ей, деликатно, осмотрительно, не напоказ. На постоянной основе встречался с весьма симпатичной блондинкой, часто оставаясь у той на ночь. Перед женой у него было оправдание, что уезжал по работе в командировку. Эвелин никогда не оставалась одна, в доме неизменно присутствовали две добропорядочные сиделки и её мама, переехавшая из Германии. Эрик до сих пор так и не смог разузнать о причине, почему Эвелин в роковую для них ночь оказалась на злосчастном перекрёстке. Он предполагал, что это как-то связано с находящейся неподалёку начальной школой Хайфилд. В ней делался упор на инклюзивное образование, но Эрик был убеждён, что за инновационными методиками преподавания скрыто нечто большее, нежели новые подходы к обучению. Из собранной за полгода информации он сложил для себя картину, где данная школа представлялась в виде матрёшки. Он узнал, что на круглосуточно охраняемой территории часть корпусов работает и ночью. Оставались вопросы: с кем, как и для чего? На них Эрик решил найти ответы когда-нибудь потом, сейчас всё его свободное время занимала нынешняя жизнь Эвелин. За время слежки и прослушивания она ни разу ни с кем не обмолвилась и полунамёком на причину, побудившую её оказаться на роковом перекрёстке в тот поздний час. Но её муж раз в три месяца бывал в Хайфилд и всегда за полночь. Это и навело Эрика на мысль о связи школы и трагедии.
– Сегодня отличный день, чтобы признаться, – прошептав одними губами, он затушил пальцами окурок и спрятал его в карман куртки, – что ты реальное солнце. Моё.
Эрик достал из кармана брюк мобильный телефон. Тот он украл несколько недель назад в автобусе у задремавшего выпившего мужчины. Сим-карта всё ещё была активна. Безалаберность данного гражданина радовала Эрика.
– Прекрасная ночь, чтобы тебе поставить многоточие в печатаемых фантазиях о жизни и начать вновь жить! – он набрал номер Эвелин. – Хватит ждать. Пора сломать твою клетку.
Эрик левой рукой приложил трубку к уху. Глубоко вдохнул. Ему дико захотелось осушить бутылку виски. Занавес мелкого дождя опустился с чёрного неба.
– Алло, Эвелин слушает. Кто вы? – её голос был спокойный, она продолжала смотреть в монитор.
– Я люблю тебя! – твёрдо признался Эрик. Дождь резко усилился. – Люблю! – он стремительно извлёк из кармана куртки трофейный пистолет и, моментально прицелившись в затылок Эвелин, спустил курок.
Сверкнувшая молния и оглушающий раскат грома прорезали небо и землю. На секунду стало светло, словно вспыхнуло солнце.