— Собираемся в главном дворе, рядом с конюшнями, — сказал Сноу. — Я отлучусь ненадолго и вернусь.
Оберин лишь кивнул на эти слова, догадываясь, куда именно сейчас пойдет Джон. Не то чтобы он считал Старков набожными, но Старых богов они глубоко почитали, поэтому принц предполагал, что Сноу направится в богорощу, чтобы помолиться стоя на коленях перед печальным ликом сердце-древа. Ничто так не придает уверенности, как молитва богам, ведь так вольно-невольно надеешься, что возможно они услышали тебя, что они смилуются.
На улице было необычайно тихо, но почему-то затишье казалось угрожающим, словно природа замерла в ожидании чего-то плохого, ужасного. Джон слишком долго жил, скрывая свое душевное беспокойство и свои внутренние страхи, Джон часто оказывался преданным и часто сталкивался с несправедливостью, Джон видел в затишье только угрозу и никак не мог умиротвориться данной обстановкой.
Покой накрыл только в богороще. Священная земля никак не могла не внушить спокойствия. Казалось, что от внешнего мира его отгородила невидимая прочная стена и что все беды остались позади. Теперь Джон понимал, почему покойный Эддард Старк всегда посещал богорощу в минуты невзгод.
Сноу остановился и удивленно посмотрел на съежившуюся фигурку, которая сидела прямо на снегу и смотрела на печальный лик Старого бога. До него донесся тихий шепот, но понять о чем именно просят, он не мог.
— Я никогда не верила в богов, ни в Старых, ни в Новых, — раздался твердый голосок, который для Джона уже был все равно что родным, — что могут печальные лики? Как они в состоянии помочь?
Тиена поднялась на ноги и обернувшись, посмотрела на мужчину, который стоял не шевелясь.
— Но когда я впервые пришла в богорощу, я вдруг почувствовала… Как будто кто-то находится рядом со мной, неотрывно следит, смотрит, наблюдает, но это не пугало, наоборот, внушало спокойствие, потому что наблюдение можно было сравнить со взором родителя, который постоянно боится потерять из поле зрения свое дитя.
— А ты говорила, что Север никак нельзя полюбить, — мягко улыбнулся Джон и подошел к девушке.
— Я приняла холод, снег, ледяной ветер и эту веру ради тебя… и ради тебя готова ее отпустить.
— Тиена…
Она приложила палец к его губам, а затем, приблизившись, поцеловала его, стараясь вложить в свой поцелуй всю ту нежность, которая была для нее непривычной, непонятной, но которую она невольно испытывала к Джону, стоило лишь подумать о нем.
— Дождись меня, — прошептал он, оторвавшись от девушки.
— Это будет неправильно…
— Тиена, просто дождись. Иначе я не вернусь. Север станет совсем холодным без тебя, а стены Винтерфелла пустыми. Просто останься здесь и жди меня, тогда я точно вернусь.
Тиена глубоко вздохнула и проведя пальцами по мягким, черным волосам, прижалась к мужчине, мысленно прося богов, чтобы он действительно вернулся.
***
Арья куталась в меха, прыгала на месте, пытаясь согреться. Холод стоял жуткий, а дни стали совсем короткие, она не помнит когда вообще в последний раз видела солнце, не помнит, когда чувствовала умиротворенное, разливающееся по всему телу тепло. Поленья горели в очагах замка не переставая, однако, этого было недостаточно, чтобы разогнать холод, что охватил весь замок. Приходилось даже налегать на подогретое вино, потому что терпеть этот дикий мороз просто не было сил.
Уже прошло около двух месяцев, а от Джона или Оберина не было вестей. Санса, несмотря на отсутствие новостей, держалась стойко, хотя в последнее время ее замучили недомогания, но почему-то на все просьбы сестры сходить к мейстеру, она лишь улыбалась и говорила, что с ней все хорошо. Тиена же, напротив, могла бы сойти за привидение, что обитает в стенах Винтерфелла. Девушка похудела, осунулась, а бойкий и живой характер, сменился на тихие речи и вечно грустный и потерянный взгляд. Жизнь остановилась. Покинула стены замка, покинула Север, заставляя всех жителей утопать в собственных страхах и ожидании чего-то неизбежно-плохого.
Арья знала, чувствовала сердцем, что это «плохое» уже близко. Практически стучится в ворота, ломится, заставляя принять неизбежное. А это неизбежное будет, ей Бран сказал, а Бран с его-то способностями, ошибаться не может.
Девушка покинула помост, замечая, что небо ближе к линии горизонта, начинает светлеть. Скоро рассвет, день еще вступает в свои права. Арья облегченно вздохнула. Девушка зашла внутрь замка, чувствуя лишь поверхностное тепло, которое, впрочем, продержится недолго… Чтобы продлить столь приятное чувство, Старк направилась на кухню и налив себе молока, подогрела его над огнем и усевшись на скамейку перед камином, начала пить его мелкими глотками. Еще один день, который не обещал принести ничего кроме неизвестности.
— Арья!
Девушка вздрогнула и посмотрела на Тиену, которая забежала на кухню выглядела она возбужденно.
— Арья! Новости пришли! Только что мейстер передал мне письмо. Я хотела разбудить Сансу, но не обнаружила ее в комнате.
— Что пишут?! — Возбуждение Тиены передалось и ей, девушка вскочила на ноги и чуть ли не вырвала письмо из рук дорнийки.
— Они направляются в Королевскую Гавань и собираются просить мира у Серсеи! — воскликнула она, спустя несколько минут, прочитав только первую половину письма. — Они живы!
— Они живы, только благодаря Дейенерис, которая лично решила отправиться за Стену, когда узнала о походе. Она видела целое полчище Иных! Но самое главное… один дракон погиб.
Новость эта заставила впасть Арью в ступор. Погиб? Разве драконы не самые неуязвимые существа в Вестеросе, если не во всем мире? Неужели их так просто убить? Или они просто недооценили силу мертвецов, которые находятся за Стеной?
— Нам надо рассказать все Сансе.
***
Санса все утро провела библиотеке. Девушка сидела за большим дубовым столом и писала письмо лорду Тириону в надежде, что в ответ получит весть о том, что Оберин и Джон уже в целости и сохранности находятся на Драконьем Камне. Она слышала негромкие шаги Бриенны, которая прибыла неделю назад, за книжными стеллажами. Роза Севера радушно встретила женщину и тут же согласилась с просьбой Тарской девы, принять ее к себе на службу. К тому же Санса и вправду чувствовала себя в безопасности рядом с этой необычайно преданной женщиной.
Когда в библиотеку ворвались Арья и Тиена, ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что что-то случилось.
Санса взяла письмо дрожащими руками, мысленно превознося молитву Старым богам.
«Пусть он будет жив. Пусть будет жив», — проносилось в голове.
Затем, облегченный вздох сорвался с ее губ и она почувствовала как слезы наворачиваются на глазах, когда поняла, что боги услышали ее молитвы. Рука накрыла живот в котором зарождалась новая жизнь, она не зря проливала слезы в богороще.
— Слава богам они живы, — Санса вытерла выступившие на глазах слезы.
— Да, только королева Дейенерис потеряла одного дракона, — сообщила Арья, поворачивая голову в сторону Бриенны появившейся из-за стеллажей.
— Джон рассказывал, что огонь и драконье стекло — единственное, что может убить Иных. Королеве следовало бы быть осторожнее, все-таки драконы очень понадобятся нам в этой войне, — произнесла Санса, — но от части, не стану скрывать, новость о том, что Оберин и Джон живы, для меня имеет больше значения, чем смерть дракона.
— Главная битва еще впереди, — как-то грустно проговорила Тиена.
— Однако, хорошие новости тоже важны и…
Внезапно дверь в библиотеку снова резко распахнулась. Санса мимолетно и с поверхностным недовольством подумала о том, что это утро не пройдет спокойно. Завидев испуганного и всполошенного мейстера, девушка напряглась, чувствуя, что день обойдется не только добрыми новостями…
— Письмо из Ночного Дозора, — выдохнул мужчина и потряс небольшим листом пергамента в воздухе. — Стена пала, ее разрушили! Целая армия Иных продвигается в сторону Винтерфелла.