***
В свои покои Тирион пришел крайне растерянным, поэтому Варис, что сидел за столом, попался на глаза не сразу.
— Храни меня Семеро! — Ланнистер схватился за сердце и сжал челюсти. — Нельзя так… таиться!
— Простите, милорд, что без приглашения, — елейно протянул Паук, — и я ни в коем случае не хотел вас напугать.
— Оу, не стоит, вы весьма вовремя! — Бес подошел к столику, на котором стоял кувшин с вином, и, наполнив чашу, выпил содержимое залпом. Последние дни были настолько насыщенные, что переносить все потрясения на трезвую голову было невозможно. — Один вопрос: вы знали?
— Знал что, милорд? — спросил Варис.
— Вы знали, — протянул Тирион и облокотился на столик, — седьмое пекло, знали!
— Я много чего знаю и прошу вас объяснить, дабы успокоить моё любопытство и непонимание, — вежливо отозвался мастер над шептунами.
— Тиреллы, это они убили Джоффри!
— А я всё ждал, когда же вы поймете.
Карлик скривил лицо, чувствуя, как негодование и гнев заполняют душу. Теперь в голове был только один вопрос: почему? Почему Паук всё утаил, не сказал ни слова и так жестоко распорядился с судьбой Сансы, отдавая её на растерзание Серсеи и народа, который теперь требует правосудия и расправы над убийцей короля?
— Неужели в вас нет ни капли совести и сочувствия? — поинтересовался Тирион.
— Если бы у меня не было ни совести, ни сочувствия, я рассказал бы всё вашему отцу…, но что бы это дало? — Варис внимательно посмотрел на Беса. Лицо его было ясным, не выражающим никаких эмоций. — Вы ведь знаете о том, что казна задолжала много денег Железному Банку? Знаете о том, что за Узким морем находится Дейенерис Таргариен, у которой в распоряжении три дракона и огромная армия Безупречных? Станнис так же как-нибудь, но захочет отомстить, мало ли, вдруг у него получится также собрать какую-нибудь, но армию, и он снова нападёт на столицу. А теперь представьте, что все знают правду, и Тиреллы обвиняются в убийстве короля. И что тогда? Ещё один враг, причем достаточно могущественный. У Тиреллов есть деньги, земли и войско, и во всём этом королевская семья очень нуждается. Я рассказал бы правду в том случае, если бы Тиреллы собрались по одному поубивать каждого Ланнистеров, но их целью был Джоффри, который расстался со своей жизнью только потому, что имел садистские наклонности, настораживающие многих. Они ведь не собираются убивать Томмена, такой союз их полностью устраивает.
— Вы надоумили Оберина Мартелла стать на защиту Сансы Старк? — только и сказал Тирион, внимательно выслушав длинную, но достаточно поучительную тираду Вариса. Увы, тут он ничего не мог сказать и возразить. Паук прав — война с Тиреллами не принесет никакой пользы, только убытки, а когда денег мало, королевством просто невозможно управлять, и, как правило, те, кто плохо правит королевством, долго на троне не задерживаются. С ними придётся расправиться потом, когда долги будут погашены, а в Семи Королевствах наступит мир.
— Как сказать… — Лицо мастера над шептунами стало задумчивым. — Скорее намекнул, что девушка невиновна. У меня не было сомнений, что ваша сестра выберет сира Григора, чтобы он защищал честь королевской семьи. Он ведь самый свирепый воин королевства. Но, пожалуй, принц Оберин может сравниться с Горой в свирепости, да и не только…
— Он не проигрывал ещё ни одного боя, — вымолвил Бес.
— Именно.
— Как и Гора.
Варис вздохнул:
— Если боги действительно милостивы, то непобедимым должен стать именно Мартелл.
— Вспомните, сколько мучений вытерпела Санса и что стало с её родными: гуманно ли в таком случае полагаться на милость богов? — как-то горько усмехнулся Ланнистер, отпивая вина.
— Особенно если боги девочки далеко на Севере, — протянул Варис, устремляя взгляд в пол. — Однако чёрная полоса не может длиться вечно, даже для Сансы Старк.
На некоторое время в палатах воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдаленным звуком шуршащей листвы, которую ворошил ветер.
— И всё же, — внезапно сказал Паук и поднялся на ноги: разговор этот надо было заканчивать, впереди много дел, — если Оберин Мартелл выиграет, и леди Санса останется жива… — Он взялся за ручку двери и замолчал на секунду. — Ей безумно пойдет свадебное платье, как и роль жены, пусть даже и такого человека как принц Оберин.
***
Он зашел к ней не потому, что хотел попрощаться… нет, он не собирается умирать, хотя впервые перед боем на душе скребли кошки. Он зашел просто потому, что привык заходить к ней каждый вечер, разговаривая ни о чем. Глядя на её лицо, глядя в её глаза. Он смотрел, жадно впитывал её образ, словно навеки хотел запечатлеть его в памяти, хотя и не понимал, зачем ему это надо.
Этот вечер не стал исключением. Даже Эллария начала злиться на него и возмущалась, шипя словно кошка, когда он отшучивался и пытался дотронуться до неё. Злость её была сильной, один раз она в порыве ярости сказала, что ему надо хорошенько поиметь какую-нибудь рыжую шлюху, что с радостью отдастся ему. Думы не заняли много времени, ноги словно сами понесли в бордель, где имелась и рыжая шлюха. Да вот только успокоения это не принесло.
— Когда я столкнусь с ним лицом к лицу…
— Что же вы сделаете? — спросила Санса, внимательно глядя на принца Оберина.
Мартелл вначале ничего не ответил, лишь вскинул голову, как-то загадочно улыбаясь.
— В таких случаях говорят, что всадят меч — или в моем случае копье — в сердце, проткнут его насквозь, но я хочу, чтобы он умер мучительно. Очень мучительно. Вы наверняка слышали, что я смазываю наконечник копья ядом, чтобы у противника не было шансов?
— Поэтому вас зовут Красным Змеем?
— Именно так.
— Это правда или нет?
— Правда, но делаю я так не потому, что сомневаюсь в своих силах. Копье окунается в яд только в том случае, если с противником уже всё ясно — он слаб, он не выдержит. С достойными соперниками я так не поступаю.
— А он достойный?
— Да. Яда не будет.
Санса ничего не ответила, лишь опустила голову, понимая, что бой она уже проиграла. Завтра они погибнут вдвоем, Старк сама не понимала почему, но была уверена в этом. Уговорить принца она уже не сможет. Но последнюю попытку предпримет.
— И всё же… вы действительно уверены в том, что хотите этого? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Санса… — Оберин вздохнул. — Я прекрасно понимаю, о чём пойдет речь.
Девушка лишь шумно выдохнула воздух, понимая, что если сейчас продолжит настаивать на своём, то они снова поссорятся, а ссора никак не входила в её планы. Санса безумно была благодарна принцу за своё спасение, и ей не хотелось портить ему настроение и нагнетать обстановку.
— Простите, — проговорила Старк. — Просто я очень переживаю, переживаю, что вы погибнете по моей вине.
— С чего вы взяли, что я вообще погибну?
— Всё может быть.
— Но моя гибель предполагается меньше всего.
— Как и гибель Горы. — Санса подняла взгляд. — Вы два непобедимых воина, бой будет кровавым.
— И всё же я предполагаю, что самым худшим исходом будет то, что меня сильно покалечат, но уж точно не победят, — проговорил Оберин и поднялся на ноги. — Санса, это мои проблемы — как и какой ценой я выиграю. Старайтесь не думать об этом. Я обещаю, что одержу победу. Ложитесь спать и ни о чём не беспокойтесь.
Девушка ничего не сказала принцу, лишь с толикой грусти посмотрела на него. Ей казалось, что они видятся и разговаривают вот так в последний раз, и больше таких вечеров не будет. В груди появилась тупая знакомая боль.
Он не отступит, а она ничего не сможет сделать. Такова воля богов. Но так распорядились не боги Севера, они бы помогли ей. Если бы она только могла помолиться в богороще!
Санса поднялась на ноги, прислушиваясь к ночным, едва уловимым шорохам, раздающимся в замке. Королевскую Гавань окутывала ночь, город постепенно погружался в дремоту, которая вскоре перерастет в глубокий сон. Но Старк понимала, что не разделит этого ночного спокойствия с остальными обитателями замка. Сегодня она просто не сможет уснуть.