Ты будешь рад знать, что Тиена вернулась в Дорн и собирается дождаться твоего возвращения. Надеюсь, для тебя это послужит лишним поводом поскорее вернуться домой, так как с дочерью вы не виделись довольно долгое время. Возможно она уже сама написала тебе письмо.
Оберин, единственное о чем я хочу попросить тебя: не совершай больше никаких глупостей. Очередной дуэли и первой в твоей жизни женитьбы, я думаю, с тебя достаточно.
После такой выходки в Королевской Гавани, не думай, что я выпущу тебя куда-либо из Дорна.
Твой брат, принц Доран.»
Свернув кусок пергамента, Оберин отдал его слуге и попросил отнести в его палаты. На лице мужчины играла улыбка: слова брата о том, что его более не выпустят из Дорна, развеселили его.
Все письмо, как показалось самому Красному Змею, было сдержанным, продуманным. Если бы Доран говорил бы с ним лицом к лицу, то наверняка его голос был бы спокойным и чуть притихшим. Оберин был уверен в этом и ошибаться не мог. Доран всегда очень сдержан и молчалив, всегда старается сделать все правильно и по-мудрому, без кровопролитий, суеты и лишней траты нервов.
Очень внезапно Мартеллу вспомнились слова, которые он говорил Тириону, когда они возвращались в Красный замок из борделя. Это был первый день его пребывания в Королевской Гавани.
«— Один старый септон сказал, что я — живое доказательство милости богов. А знаешь почему, Бес?
— Нет. — Оберин готов был поклясться, что голос Тириона на тот момент, стал настороженным.
— Если бы боги были жестоки, они сделали меня старшим сыном, а Дорана — младшим. Я, в отличие от него, кровожаден…» ©
И это была чистая правда. Хотя пока Ланнистерам, по мнению Оберина, везло. Теперь когда Гора мертв, они более-менее загладили свою вину, главное, чтобы этой семейке не взбрело в голову совершить еще что-нибудь глупое.
«Например, убить Сансу. Серсея ведь мечтает об этом», — пронеслось в голове. Однако Оберин почему-то был уверен, что королева не посмеет, по крайней мере, не в ближайшее время.
Мужчина выпрямил спину и вытянул больную ногу, которая доставляла кучу неудобств, как впрочем и повязка, которая все еще красовалась на лице, шрам будет действительно жуткий…
Оберин начинал чувствовать негодование всякий раз, когда чувствовал боль от ран. Эта боль словно напоминала ему о собственной слабости и о том, что только из-за этих ранений он до сих пор остается в столь ненавистном для него месте.
Ему хотелось поскорее вернуть в Дорн - туда, где солнце опаляет землю, где даже ветер кажется горячим, где вокруг песчаные дюны, которые разлетаются тысячами песчаных брызг как только могучий ветер пустынь, решает покорить своей невидимой силой эти горы золотого песка. Он всегда рассекал по пустыне верхом на коне, несся все быстрее и быстрее, не обращая внимания на ветер, пыль и песок, что дули в лицо. Бескрайние пустыни и пустоши с пересушенной, и потрескавшейся от жары землей, опаляемые солнцем камни и суровые горы, сильно палящее солнце, жаркий ветер — всем этим и был Дорн и эта была неотъемлемая часть жизни Оберина.
Он много где бывал и путешествовал, видел далекие, богатые, древние страны даже за Узким морем, но ничто не могло сравниться с Дорном. Никакие сады, никакие моря, никакие красивые дворцы не могли сравниться с дикостью жаркой пустыни, с суровостью горячих скал и пустошей из которых и был сложен Дорн.
Мартеллу хотелось подольше помечтать о доме, подольше посидеть в тишине, вспоминая родные места, но раздумья его прервал звук шагов. Повернув голову, принц с неудовольствием заметил, что к нему направляется лорд Бейлиш.
На лице этого мужчины как всегда играла легкая, чуть снисходительная улыбка. Двигался он не спеша, плавно.
— Я так и не поздравил вас с победой! — улыбка его стала еще шире. — Но самое главное, я не поздравил вас со свадьбой!
— Еще сама невеста не знает о своем новом статусе, а сплетни уже разносятся, — недовольно заметил Оберин.
— О, но вы ведь скоро ей сообщите?
— Разумеется.
Бейлиш смотрел на Красного Змея, а точнее на его увечья таким взглядом, будто надеялся, что это оттолкнет Сансу от мужчины и она откажется от брака. Но Мизинец не был столь наивен и глуп, чтобы заниматься самообманом: даже с жутким шрамом и хромотой, Оберин не утратит своего величия, а главное, никто от этого меньше бояться его не станет. Увечья, в данном случае, не оказались увечьями…
— И все-таки, — подал он голос, — что же заставило вас согласиться на свадьбу?
— Мне предложили и я дал положительный ответ, — коротко вымолвил Мартелл.
— Вот как? — Петир состроил притворно-удивленное лицо. — До меня дошли другие слухи…
— Это какие же? — Оберин сложил руки на груди и заинтересованно посмотрел на Бейлиша. Лицо его стало предельно серьезным… если не хмурым или даже злым.
— Санса Старк выступила в роли разменной монеты, — проговорил Мизинец, — как живой товар.
«Такой слух могла пустить только Серсея, возможно, она и подослала Бейлиша», — подумал принц.
— Это только слухи. При разговоре о заключении брака присутствовали только я и лорд Тайвин, и вряд ли кто-то еще может знать, о чем действительно мы говорили.
— Да, но я не сомневаюсь, что при этом разговоре где-нибудь неподалеку находилась леди Эллария, — улыбка Петира из дружелюбной превратилась в зловещую. — Слухи не рождаются на ровном месте.
«Чертова дура и чертов ублюдок», — пронеслось в голове. Оберин сжал руки в кулаки, чувствуя сильную злость.
— Главное, — продолжал лорд Бейлиш, — чтобы такие слухи не дошли до Сансы, она ведь истинная леди и ей весьма это не понравится.
Он резко развернулся и также неспешно направился по садовой дорожке. Мартелл же лишь подумал о том, что попросит сегодня лорда Тириона отдать своему наемнику приказ, чтобы Бейлиша убили… желательно тихо и без суеты, тут вполне можно взять пример со своего старшего брата принца Дорана.
***
Для нее было истинным подвигом выйти из покоев, причем абсолютно одной, без чьего-либо сопровождения.
Идя по длинным коридорам замка, Санса даже не знала, кого ей бояться больше, придворных, которые кидали в ее стороны хмурые и недовольные взгляды или Серсею, которая может появиться где угодно и в какой угодно момент. Но придворные молчали, а Серсея нигде не появлялась. Спустя некоторое время, Санса чуть успокоилась, а когда девушка вышла в сад, умиротворение и вовсе накрыло ее с головой.
Ей было приятно вдыхать свежий воздух, в котором чувствовался аромат цветов и моря. Старк сделала вдох глубже и ей показалось, словно она заново родилась.
Она действительно чувствовала себя несколько иначе, чем прежде: не было того страха, который маял ее душу каждый день, не было чувства безвыходности и лютого отчаяния. Все в один миг прошло. Санса это просто, сама того не осознавая, отпустила.
Старк понимала, что сейчас ей также придется бороться за свое существование, но не без удивления, отмечала про себя, что готова к этому. Готова ко всем нападкам и злым интригам со стороны недоброжелателей, но и вместе с тем, теперь душу наполняла уверенность в том, что она сама не останется в долгу. Она будет смелее. Она будет бороться и идти до конца.
«Той Сансы больше нет. Отныне я — Роза Севера! Лютоволк! Одна из немногих оставшихся в живых Старков. Холод и лед — вот моя броня», — твердо подумала девушка и вздернув подбородок, легкой, но при этом уверенной походкой, проследовала по садовой дорожке.
Снова колючие взгляды. Снова шепотки за спиной.
Естественно, Санса уже не была столь наивна, чтобы думать, что победа в суде поединком тут же сделает ее невиновной в глазах других. Однако, как ни странно, ничье мнение ее на данный момент не интересовало.
Неожиданностью для нее стало столкновение с Маргери, которая появилась словно из неоткуда. Санса замерла глядя на девушку, которая уже дважды вдова, дважды пыталась стать королевой… Впрочем, Старк знала, что теперь Тирелл собираются выдать за Томмена, так что возможно мечта девицы исполнится на третий раз.