— Я и так сейчас правлю Дорном.
— Тогда позволь Мелларио и Тристану уехать, пусть она успокоится, эта женщина не угомонится пока не добьется своего. Если ты сомневаешься в моих словах и в своих решениях, посоветуйся с истинным правителем Дорна — со своим братом. Спроси разрешения у него и тогда никто и не посмеет возразить.
— Никто не посмеет возразить, даже если это прикажу я без указаний Дорана, — сказал Оберин, — меня беспокоит то, что Мелларио и Тристан навсегда покинут Вестерос и не вернутся.
— Это будет их выбор, — возразила Санса.
Принц внимательно посмотрел на свою жену, понимая, что от части она права. Тристан действительно ничем и никак не поможет, он еще слишком молод и к власти его не готовили так усиленно, как Арианну. Требовать от него принятия каких-то решений или просить принимать участие в этой войне — глупо и бессмысленно.
— Я очень ценю твои слова, — Оберин поцеловал Старк в губы, а девушка лишь сильнее прижалась к мужу, чувствуя себя полностью защищенной. Она надеялась, что он действительно последует ее совету и Мелларио с Тристаном в ближайшее время, покинут Дорн.
***
Серсея чувствовала горький триумф, боль от этой победы, которая стоила жизни ее детей. Она проливала слезы, стоя в септе и смотря на тело Томмена, она проливала слезы по своему сыну и по своей дочери, тело которой даже не смогли привезти домой.
«— На нас напали, королева, — говорил лорд Бейлиш, — когда мы садились на корабль. Отряд наверняка послал Оберин Мартелл, чтобы отомстить за смерть принцессы Арианны. Они безжалостно убили вашу дочь».
Вначале Томмен, который скинулся с дворцовой башни, когда узнал, что эта шлюха Хайгардена повесилась в темнице, узнав о смерти брата, а вслед за ним и Мирцелла покинула ее. Серсея хотела придаться горю утраты, отчаянию, но она испытывала такую жажду мести, что больше ей хотелось истребить всех своих врагов, нежели чем рыдать в своих покоях.
Она отомстит всем: за своих детей, за отца, за свою семью. Теперь она — правительница Семи Королевств, а ее слово — закон. Она не отступит.
Серсея посмотрела на своего сына, тело которого было изуродовано после падения, но женщина все равно приказала не завертывать его в саван, пока не попрощается. Она погладила Томмена по золотистым волосам, про себя повторяя свое обещание.
— Я отомщу, — прошептала королева в пустоту септы. Шепот ее показался громким отголоском реальности, который за секунду растворился в цветных отблесках солнечных лучей, которые окрасились из-за разноцветных витражных стекол. — Я отомщу им всем… А начну я с Дорна.
***
— Что может быть хуже? — Оберин перевел взгляд с письма на Арео Хотаха, который выпрямился словно струна. Он стоял перед принцем и терпеливо ждал, пока тот ознакомится с вестями, что пришли в Дорн.
— Она требует повиновения, — спокойно проговорил мужчина.
— В таком случае, я могу прямо заявить, что Серсея обезумела от горя, — процедил Красный Змей. — Не будет повиновения, только война, которую начали сами Ланнистеры. Кто вообще пустил эту женщину на Железный трон?
— По законам…
— Не надо ничего мне говорить про законы, — внезапно разозлился Мартелл, — в Вестеросе давно творится беззаконие!
Он свернул письмо и кинул его на письменный стол, чувствуя сильную злобу. Новость о том, что теперь Серсея — правительница Семи Королевств на мгновение выбила мужчину из колеи, но и вместе с этим, призывала к решительным действиям.
— Мы протянули слишком долго, — немного устало проговорил Оберин. Он обошел стол и сел в кресло. — Надо как можно быстрее отплывать, нельзя терять время.
— Что прикажете, принц? — поинтересовался Арео.
— Приказываю начать сборы, к концу этой недели мы обязаны отплыть, — сказал Красный Змей, — мне не нужна половина армии Дорна, собери мне отряд из самых лучших воинов.
— Благоразумно ли это, мой принц?
— Благоразумно. Если Дейенерис Таргариен решит кинуть меня в темницу или вовсе казнить, ей не сможет помешать даже вся армия Дорна. У нее ведь три дракона и Безупречные…
— Я отправлюсь с вами?
— Нет, ты останешься здесь и будешь защищать Сансу.
Арео кивнул, не смея возражать, хотя сам он считал, что рядом с принцем Оберином от него было бы больше пользы.
— Ты выполнил все мои поручения? — спросил Мартелл у воина.
— Да, — кивнул мужчина, — леди Мелларио и принц Тристан отбывают сегодня вечером, также как и леди Эллария с вашими младшими дочерями. Правда…
— Что? — Оберин метнул внимательный взгляд в сторону Арео.
— Ваша дочь — Элия, она отказалась отправиться с матерью в Звездопад.
— Ее никто и не спрашивает! — резко отрезал Оберин и поднялся на ноги. Ему хотелось найти дочь и поговорить с ней лично.
— Она изъявила желание остаться рядом с принцессой Сансой, — внезапно произнес Хотах, принц замер.
— Вот как?
— Элия сказала, что ваше отплытие может затянуться, а она хочет быть рядом с принцессой Сансой и помогать ей с ребенком, — рассказал Арео, — она выказала такое желание, когда леди Эллария сообщила ей об отъезде.
— И как отреагировала на это ее мать?
— Немного… негативно, — Хотах отвел взгляд, словно ему было неловко. — Ваши дочери сдружились с принцессой, когда узнали, что она носит под сердцем ваше дитя. Но если вы хотите поговорить с Элией, то она сейчас в саду.
— Хорошо, — кивнул принц Дорнийский, он уже принял решение, что касалось дочери, но все равно ему хотелось поговорить с ней. Элия очень долго держала его на расстоянии, после того как узнала, что он взял в жены Сансу, перед отъездом ему хотелось помириться с ней. Ведь только богам известно, как долго они не увидятся.
Он сложил письма в верхний ящик стола и вышел из своего кабинета, направляясь в сад. Водные Сады медленно погружались в вечернюю дремоту, но несмотря на наступление сумерек, на улице было тепло. Ветер лениво ворошил зеленые листья на деревьях и кустарниках, а вдалеке слышалось тихое журчание воды в бассейнах. Вокруг царила такая идиллия и гармония, что Красному Змею не верилось в то, что на самом деле последние месяцы их семью преследует череда бед и несчастий, шокирующих событий, которые они должны просто переживать, оставляя все неблагоприятное в прошлом.
Идя по петляющим дорожкам сада, принц внезапно понял, что он устал от постоянной борьбы и войн. Эллария была не права, когда сказала, что он живет лишь войной и упивается звуками умирающих по его вине воинов. Так было раньше, но сейчас он никак этого не желал. Быть может он действительно поддается какой-то сентиментальности или же просто стареет, но в последнее время, Оберин все чаще ловил себя на мысли, что нельзя обрести вечное счастье, отдавая себя бою и странствиям.
Он услышал отдалённый смех и чьи-то голоса, когда вышел к мраморным бассейнам. Его дочери и Санса сидели на краю одного из них, опустив ноги в прохладную воду.
— Кошмар! — возмущалась чему-то Тиена. — Как так можно: жить без песка и солнца, все время кутаться в меха и постоянно видеть снег? Теперь ясно почему северяне такие хмурые.
— А вот и нет, — Санса улыбнулась, — мы умеем веселиться.
— Как? — Нимерия с сомнением посмотрела на девушку. — Прогуливаясь до богорощи?
Они засмеялись и Оберин также не смог сдержаться от улыбки. Ему нравилось то, что дочери наконец приняли его жену и теперь с удовольствием общались с ней. Это действовало как бальзам на сердце и естественно, видя, что обстановка изменилась в лучшую сторону, Мартелл понимал, что во время путешествия ему будет гораздо спокойнее.
Даже Элия была здесь, хоть и держалась чуть в стороне и не смеялась вместе со всеми, а лишь позволяла себе слегла улыбнуться на какую-либо сказанную фразу. Девушка словно почувствовала на себе чей-то взгляд и повернув голову, заметила отца. Оберин приложил палец к губам, давая знак, чтобы дочь не выдала его присутствия, а затем поманил ее к себе. Сэнд незамедлительно поднялась на ноги и заверив всех, что скоро вернется, направилась к Мартеллу.