— Пошли, — он чуть приобнял ее и они двинулись прочь от бассейнов, оставляя веселый смех и громкие разговоры позади.
— Тебе нажаловалась мама? — удрученно спросила девочка.
— Нет, — ответил принц, — мне все рассказал Арео.
— Отец…
— Не перебивай и слушай, — он посмотрел на Элию и потрепал ее по голове. Она лишь кивнула и не стала спорить, что немного удивило Оберина: Элия не любила, когда ей помыкали или приказывали что-то сделать. Своенравность она унаследовала от него.
— Раз ты хочешь остаться с Сансой, значит, будет так, — сказал он, спустя некоторое время.
Девочка, словно не поверив его словам, вскинула голову и посмотрела на отца с сомнением.
— Правда?
— Тебе недавно исполнилось пятнадцать, думаю, такие решения ты вправе принимать самостоятельно, — пояснил Оберин, — к тому же, зная, что ты находишься рядом с Сансой, мне будет спокойнее.
— Ха! — Элия с гордостью во взгляде посмотрела на него. — Конечно спокойнее! Санса такая… изнеженная, она даже копье держать в руках не может!
— В отличие от тебя, — поддержал дочь Мартелл.
— В отличие от меня, — кивнула она, но ее взгляд внезапно погрустнел и она кинулась к отцу, чтобы обнять его. — Но я не хочу, чтобы ты уезжал… я боюсь, что ты не вернешься.
— Я всегда возвращался, — спокойно проворил Оберин, прижимая дочь к себе.
— Не ты ли мне говорил, что каждый путь, каждый бой, может быть последним? — Элия посмотрела на принца, на глазах ее навернулись слезы.
— Говорил, — подтвердил он, — но я уверен, что этот не тот путь и не тот бой, которые должны меня погубить. Элия, послушай…
Красный Змей оторвался от дочери и посмотрел в ее глаза.
— Вспомни наш девиз: «Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся» …
— Я не Мартелл, — возразила она.
— Ты ошибаешься, — Оберин мягко улыбнулся, — ты — моя дочь и полностью оправдываешь девиз нашей семьи. Чтобы не случилось — не сдавайся! Пообещай мне!
— Обещаю, — кивнула Элия, глаза ее были полны решимости. — Я не сдамся, даже если враг ворвется в ворота нашего дома.
С этими словами, Красный Змей внезапно почувствовал страх. Однажды он уже не спас ту, ради которой был готов умереть и с тех пор он понял, что на богов нельзя надеяться, нельзя думать о том, что они смилуются над тобой. Принцу стало страшно, что по возвращению, он обнаружит мертвые тела всех тех, кто безумно дорог ему.
Оберин постарался выкинуть эти мысли из головы, хотя понимал, что отныне они будут преследовать его до тех пор, пока не закончится война. Он заключил свою дочь в объятия, надеясь, что это прощание лишь перед долгой разлукой.
========== 20. Шагнуть вперед. ==========
Она не позволила себе заплакать, даже когда муж обнял ее в последний раз. Санса понимала, что одним богам известно, когда она снова сможет прижаться к нему и почувствовать себя в полной безопасности.
Они прощались молча и без слов. Его мрачный взгляд и ее полные беспокойства глаза, говорили сами за себя как и крепкие объятия, и поцелуи, которыми они пытались стремительно насладиться в этот короткий миг прощания.
— Я люблю тебя, — это последнее, что она услышала на прощание. Слова эти невольно заставили ее улыбнуться.
— Я знала это, — сорвался шепот с ее губ.
Оберин отвернулся от Сансы и пошел к пристани, а северянка еле сдержалась, чтобы не побежать следом. Сердце ее сжималось от одного вида удаляющейся фигуры и теперь она понимала, что испытывала ее мать, когда провожала отца в долгий путь, исход которого неизвестен. Девушка очень долго стояла после ухода мужа, смотря на море, в водах которого отражались солнечные лучи. В этот момент она резко осознала, что ненавидит эти соленые волны, которые унесут Оберина в далекие земли.
Девушка не могла предположить, сколько простояла вот так на месте, бездумно вглядываясь вдаль, возможно, не верни ее к реальности Нимерия, она бы смогла простоять так до ночи.
Если бы боги гарантировали ей возвращение Оберина, стоит лишь ей только простоять вот так на месте вплоть до самого этого момента, она бы сделала это раздумывая. Лишь бы он вернулся живым.
***
Даже яркое буйство зелени и поистине райская обстановка Водных Садов, не могла рассеять мрак души Розы Севера. Санса никогда не думала, что ее настолько будет тяготить разлука с мужем. Если прежде она думала лишь о том, что это будет сложно, но со временем тревога пройдет, то теперь она понимала, что в очередной раз занималась самообманом.
Прошло больше месяца, а она не получила ни единого письма и осознание того, что от Оберина не поступает никаких вестей, разрывало душу на части. Старк чувствовала себя загнанным в клетку зверем, чувствовала свое бессилие и невольно злилась на богов за то, что они снова заставляют ее страдать. Она плакала почти каждую ночь, но при дочерях мужа и придворных, делала вид, что у нее все в порядке и она не теряет самообладания из-за отсутствия хоть каких-то вестей от Мартелла.
Ее стали преследовать кошмары. Каждую ночь она переживала боль от потери близких, ей снилось все самое худшее, что с ней случалось в жизни: казнь отца, падение Винтерфелла, Красная свадьба, избиения Джоффри, позже, к реальным кошмарам прибавились еще и те, которые не сбылись… Наблюдать за смертью каждого из Мартеллов, пусть и во сне, для нее также было невыносимо, ведь они все являются ее семьей.
В одну из ночей ей приснилась повешенная на собственном хлысте Нимерия. Сон показался Сансе настолько реальным, что она лично дошла до покоев дочери мужа, чтобы убедиться, что девушка жива и просто спит.
Страх и безысходность достигли своего апогея, северянке казалось, что она медленно сходит с ума. Она не знала, как избавиться от этой черной пучины отчаяния. Каждую ночь она умирала, а на рассвете, когда кошмары рассеивались, возрождалась вновь. Но хватит ли у нее сил умирать и возрождаться вот так каждый день?
***
— Мне не нравится ваше самочувствие, принцесса, — говорит мейстер Калеотт, — дальше будет только хуже, ваше состояние отражается на вашем ребенке.
Санса лишь сжала чашу, в которой был травяной отвар и холодно посмотрела на мейстера. Все что он сейчас ей говорил, и так было предельно ясно, и девушка не видела нужды в том, чтобы ей снова втолковывали эти слова.
От отвара исходил приятный запах цветов и меда, но Сансу от чего-то он раздражал. Она заставляла себя делать глотки из чаши, только потому, что Калеотт пообещал, что напиток успокоит нервы.
— Если вы не заметили, то сейчас все переживают не самые радужные события…
— Но пока не случилось ничего страшного.
— Пока.
Она поднялась с места и подошла к окну. Буйство зелени ее раздражало, как и плеск воды в каменных бассейнах как и все Водные сады в общем. Старк никогда не думала, что будет скучать по золотым пескам, Тенистому городку и стенам Солнечного Копья. Она хотела вернуться в столицу Дорна как можно скорее.
— Я хочу домой.
— Вы дома, принцесса.
— Мой дом — Солнечное Копье, а не эта райская резиденция, которая напоминает мне Королевскую Гавань.
Она снова отпила немного отвара. Душу заполняла сильная злость на обстоятельства, а чертово бездействие и вовсе приводило едва ли не в бешенство. Санса не хотела сидеть не месте, ожидая вестей от мужа. Ей хотелось как-то действовать, как-то приближаться к победе, но место этого, каждый день она позволяла себе тонуть в своих кошмарах.
— Как себя чувствует принц Доран?
— Его самочувствие, увы, никак не улучшается.
Северянка поставила чашу на столик и прикрыла глаза. Она чувствовала и знала, что рано или поздно Доран приблизится к той крайней черте, когда смерть уже будет буквально в затылок дышать своим ледяным могильным дыханием и ей было от этого страшно и больно.
Она хотела власти для Оберина, хотела власти для своих детей, хотела сама принимать участие в правлении Дорна и Севера, чтобы чувствовать себя в безопасности и сделать все возможное, чтобы сберечь семью. Но видят боги, она никогда не желала никому из-за этой проклятой власти смерти, особенно такому человеку, как Дорану: мужчина всегда относился к ней с добротой и заботой, ей просто не за что было желать ему зла. Более того, если бы правитель пребывал бы сейчас в здравии, то непременно оказывал девушке поддержку в которой она так нуждалась.