Санса не была настолько глупа, чтобы заниматься самообманом: она нестабильна, и этот факт бил буквально наотмашь. И она понимала, что пока просто-напросто не может собраться с силами и взять себя в руки. Доран обязательно бы понял ее и успокоил, но Доран слаб, он умирает, и от этого на душе кошки скребли.
Когда это все закончится?
Северянка хотела озадачить этим вопросом мейстера Калеотта, но смысла в этом не было никакого. Разве мужчина может как-то ответить на вопрос, на которого нет ответа? Одним богам известно, когда… Хотя Санса иногда невольно думала о том, что скорее всего боги сами в неведении, что же будет дальше.
***
Элия попросила Сансу научить ее вышивать и северянка никак не могла отказать ей в этом. Отчасти она понимала, что дочери мужа это занятие вообще никак не нужно, но она учится этому умению ради самой Старк, чтобы отвлечь.
Санса с радостью помогает девушке, замечая, что напряженность в общении пропала, замечая, что они уже нашли общие темы, которые могли обсуждать часами… Старк учит дочь своего мужа красиво заплетать волосы, один раз даже, уговаривает надеть ее платье. Элия долго крутилась перед зеркалом и северянка видела, что дорнийка сама от себя в восторге, но платье она потом все-таки сняла, так как видимо, еще не могла принять себя новую…
Элия не годилась Сансе в дочери, однако северянка чувствовала ответственность за нее и понимала, что Сэнд стала для нее по-настоящему родным человеком. Она напоминала Старк младшую сестру Арью, которая сейчас находилась в заточении у Болтонов и это заставляло Сансу снова чувствовать горечь своей беспомощности.
Она проводила время с дочерями Оберина, пыталась занять себя чтением, прогулками, разговорами, но это не помогало. День сменяла ночь, ночь сменяло утро, но все равно создавалось ощущение, что время замерло и что вся жизнь протечет в мучительном ожидании.
Сансе казалось, что это затишье перед долгой бурей, что скоро случится то, что заставит ее отбросить страхи и идти в наступление… или же сразу пасть на поле боя.
***
Она закрыла книгу и сжала горячую ладонь своими холодными тонкими пальцами. Мейстер Калеотт сегодня утром решил не молчать и рассказать все начистоту: принцу Дорану осталось немного, болезнь практически одолела мужчину.
Санса выслушала новость с непроницаемым лицом и ничего не сказала на сказанные слова. Она знала это и так, она видела сны, где гуляла по крипте Солнечного Копья в черных одеяниях. Она звала Дорана, но слышала лишь его голос. Она знала, что смерть стоит на пороге и на этот раз от нее никак нельзя будет спастись.
Когда северянка переступила порог покоев принца, он повернул голову и посмотрев на нее уставшим взглядом, сказал:
— Я уже давно этого жду.
И ей стало легче. Легче от осознания того, что Доран не против броситься в объятия смерти, что он ждет этого. Ей было больно наблюдать за ним, если бы он пытался бороться, хватался за жизнь.
— Я посижу с вами, — сказала Старк, присаживаясь на край кровати и облокачиваясь на ее резную деревянную спинку.
— Спасибо.
Пусть Доран и ждал смерти, и понимал, что она неизбежна, он, как и любой другой человек боялся ее. Ведь никто не знает, что его будет ожидать по ту сторону…
Приняв маковое молоко, принц начал рассказывать Сансе о том, что там он встретится с Арианной и Квентином, он надеялся, что по ту сторону всегда светло и солнечно как в Дорне, что там не бывает холода и есть только сады, которые полны зелени, словно ты никуда и не отлучался из Водных Садов.
Слушая все это, Старк, словно в противовес, представляла себе холодный хмурый Север, где тоже всегда светло, но не из-за солнца, а из-за белого снега, где ты чувствуешь дыхание жизни, когда дует холодный северный ветер, который заставляет слезиться глаза и мерзнуть до костей. Север, который окутан тишиной и предрассветной дымкой.
Девушка задремала вот так, сжимая руку старшего брата своего мужа и, как ни странно, она впервые почувствовала полное умиротворение.
Дурман сна оставил ее, когда свечи почти догорели и темноту ночи рассеивало лишь их слабое мерцание. Девушка сквозь сон почувствовала, как у нее затекла спина и открыла глаза. Доран тихо спал, и северянка решила пойти в свои палаты, чтобы лечь на мягкую постель и хорошо выспаться не ощущая сквозь сон боли в спине. Поднявшись на ноги, Санса хотела было двинуться к двери, как внезапно услышала позади себя шорох. Она обернулась, но взгляд зацепился только за колышущиеся белые занавески на окнах.
Девушка отвернулась и снова двинулась к двери, придерживая рукой округлый живот. Внезапно ей зажали рот рукой и дернули назад. Санса попыталась закричать, но получалось лишь невнятное мычание, она запнулась о край ковра и завалилась на того, кто так внезапно подкрался к ней со спины.
Оба повалились на пол, к счастью, падение оказалось несильным, северянка лишь ушибла локоть. Неизвестный быстро подскочил и навалился на девушку сверху, хватая ее за запястья. Санса пыталась вырваться, но сил не хватало. Она видела лишь полные ярости глаза, которые смотрели на нее через прорезь на черном платке, что прикрывал лицо. Холодное лезвие кинжала, приставленное к горлу, заставило северянку резко замереть.
— Кто ты? — на выдохе проговорила Старк.
— Ланнистеры всегда платят свои долги, — прошипел незнакомец, а внутри у Сансы все похолодело: его подослала Серсея, которая до самой своей смерти будет мечтать отомстить. — Я пришел не только по твою душу, тихо и шаг за шагом, я убью всех Мартеллов.
— Нет! — вскрикнула девушка, когда над ней занесли нож. Она выставила руки вперед, хватаясь прямо за лезвие и чувствуя, как нежная кожа ладоней разрезается до кости.
Сквозь шум драки она услышала, как в дверь скребется Кан, громко при этом завывая. Санса понимала, что сил практически нет, что рано или поздно боль достигнет своего апогея и она отпустит лезвие, которое перережет ей горло. Доран наверняка даже ничего не слышит: мейстер Калеотт дал ему большую дозу макового молока, чтобы принц уснул и хотя бы на некоторое время избавился от сильной боли.
Неужели это конец?
Старк почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы. Она не может вот так сдаться и умереть, только не сейчас…
Она предприняла попытку оттолкнуть кинжал от себя, но лезвие лишь сильнее впилось в кожу, словно змея, которая безжалостно и безостановочно жалит. Боль охватила руки девушки новой вспышкой и она крикнула не то от испуга, не то от боли.
Санса прикрыла глаза, понимая, что это конец, что сейчас она умрет, потому что бороться дальше не было сил, но внезапно из пучин боли и страха ее вывел глухой звук удара.
Хватка ослабла, кинжал перестал жалить с такой сильной болью. Девушка распахнула глаза и увидела Дорана, который стоял с подсвечником в руках, чуть покачиваясь. Незнакомец, что пытался убить ее, без сознания рухнул на пол.
— О боги, — прошептала Санса, аккуратно садясь. Ее всю трясло, но она пыталась не терять самообладания — истерика сейчас ни к чему хорошему не приведет.
Доран уронил подсвечник на пол и сам рухнул следом. Санса вскрикнула и подползла к мужчине, чтобы оказать ему помощь.
— Доран, — сорвалось с губ девушки, когда она прижала его к себе.
— Ланнистеры…, — прохрипел мужчина, — Оберин был прав… Серсея, теперь, когда она стала королевой… она не остановится, но, Санса…
Он взял ее за окровавленные руки и посмотрел прямо в глаза.
— Ты не должна останавливаться тоже…
Тяжело дыша, Доран сорвал со своей шеи золотой медальон, который был сделан в виде герба дома Мартеллов. Мужчина вложил украшение в ладонь Сансы и слабо улыбнулся ей.
Снаружи послышались голоса и через мгновение дверь распахнулась. Первый в комнату забежал Кан, а за ним Арео, мейстер Калеотт и Нимерия с Тиеной.