И это стоило всего лишь каких-то, долгих, как казалось ранее Сансе, недель? Всего лишь недели, которые вылетели из ее жизни и вот он Север?
Старк весь путь только и делала что удивлялась, однако, в какой-то степени, понимала, что это милость богов не иначе. Корабли для перевозки лошадей пришли на два дня раньше, что в данной ситуации было существенно, а сами соленые морские воды никак не подводили путников, в виде непредвиденных штормов и ураганов. Именно из-за благоприятной погоды, они опережали составленный ранее план, который должен был хоть как-то ориентировать спутников по срокам, о чем капитан корабля сообщил Сансе после того, как с момента отплытия прошла неделя.
И, как ни странно, сама Старк чувствовала себя бодро и спокойно. Ее не охватил такой недуг как морская болезнь, практически не укачивало и не тошнило, хотя поначалу она думала, что будет чувствовать себя на борту корабля ужасно. Единственное, что раздражало ее, это монотонность самого путешествия. Ведь уже спустя три дня ей хотелось ощутить под ногами твердую почву.
И вот сейчас, когда она стоит на палубе корабля и смотрит на родные северные берега, она чувствует себя по-настоящему счастливой. Все ее утраты и горести воздались, она снова дома.
— Главное, сильно не восторгайся, Санса, — проворчала Тиена, кутаясь в меха. Она еще не успела сойти на промерзшую землю, но Север уже невзлюбила. — Впереди война и каков будет итог одним богам только известно.
***
Эта ночь была холоднее чем предыдущие или все-таки, он снова научился ощущать холод, вновь научился не считать себя мертвым?
После пережитого, Джон никак не мог прийти в себя. Он помнил только такую же темную ночь, правда она была в тысячу раз холоднее, помнил, как его окружили, помнил, как клинки один за другим пронзали тело. Он упал на холодный снег, едва успевая подумать о том, что это конец, а затем, спустя время, возродился.
Кто-то считал это чудом красной жрицы, другие же, молчали, однако Джон понимал, что молчание это говорит только об одном: о чем-то черном, о нечестивой магии о которой даже думать страшно, не то что совершать. И Сноу почему-то думал так же.
Люди не возвращаются с того света, не восстают вот так как ни в чем не бывало. Хотя стоит ли ему удивляться после всего того, что он увидел за Стеной? Быть может, просто стоит возблагодарить богов за то, что он воскрес и стал таким же как прежде, а не Иным?
Джон не знал, что думать и к кому обратиться с таким вопросом, да и стоит ли? Снаружи находится армия, которую в скором времени он поведет на бой за Винтерфелл. Армия, которая наполовину состоит из одичалых и воинов, что всю жизнь служили лордам. Поэтому ему явно надо думать о другом… Но уверенность, которая наполняла душу вначале, постепенно рассеялась, уверенность уступила место сомнению и поверхностному страху, которые постепенно заполняли всего мужчину изнутри.
Отец как-то говорил, что в страхе нет ничего постыдного, что если уж ты захотел бороться за что-то, то иди до конца несмотря ни на что. Но хватит ли у него сил?
Ему бы хотелось надеяться на чудо в виде хоть какой-то небольшой, но более дисциплинированной чем одичалые, армии, чтобы быть точно уверенным в скором бою. Нет, он не сомневался в силе и отваге людей, что жили севернее от Стены, однако и очевидных минусов Джон тоже отрицать не мог.
Тьма давила. Тьма сгущалась. Так же как и мысли в голове. Сноу смотрел на свечу, слабое пламя которой никак не способно было противостоять ночи. Пламя которой вот-вот погаснет.
«Как и моя надежда», — с тоской подумал Джон, тут же коря себя за такие мысли.
Снаружи послышался какой-то шум, но это был явно не звук битвы, поэтому мужчина неторопливо поднялся на ноги и зажег остальные свечи, чтобы не теряться в темноте шатра. Он уже хотел было выйти, как внезапно услышал шаги. Джон не успел опомниться, как на пороге возник сир Давос, вид у которого был крайне возбужденный.
— Там… там…, — запнулся мужчина и указал на выход. Сноу впервые видел воина в такой ошеломлённой растерянности, поэтому поспешил выйти.
При выходе из шатра его встретил холодный порыв ветра, но мужчина не обратил на это никакого внимания. Он смотрел на конных воинов, которые двигались через лагерь, явно намереваясь разбить свой такой же рядом с ними. Джон не понимал ничего ровно до того момента, пока не разглядел желтое знамя с изображением солнца, которое пронзало копье.
— Что понадобилось дорнийцам на Севере? — Давос вышел следом за Сноу.
— Союзники!
Оба обернулись и у Джона замерло сердце при виде нее. Санса шла по направлению к его шатру по хрустящему снегу и держась одной рукой за большой живот. Поверх синего шерстяного платья была накинула меховая накидка, яркие, словно языки пламени волосы, были собраны в высокую незамысловатую прическу. Она повзрослела, стала более женственной, прекрасной, она никак не смотрелась на фоне этого лагеря, на фоне этой лесной заледенелой опушки.
— Санса, — выдохнул он.
— Джон.
Комментарий к 21. Возвращение домой.
Спасибо огромное всем тем, кто на протяжении всего этого времени оставлял отзывы, которые очень важны для меня! Я не отвечала на них, потому что просто чисто забывала, да, у автора уже совсем мозги как решето стали…
Впереди 2 заключительные главы, которые я постараюсь сделать более динамичными и интересными, чтобы не разочаровать читателей. Если все пойдет хорошо, то уже на следующих выходных, вы увидете предпоследнюю главу.
Спасибо всем еще раз огромное за поддержку! Всем удачи и печенек :***
========== 22. Кровь на снегу ==========
Радость настолько наполняла душу, что Джон даже не задумывался о скорой битве и о том, что возможно на поле боя его ждет смерть. Он хотел наслаждаться каждым мгновением проведенным рядом с родным и близким человеком.
Почему же, когда была возможность, они даже не задумывались о том, насколько дороги друг другу? Почему только сейчас, не при самых радужных обстоятельствах, возникает понимание того, что они действительно брат и сестра, что счастливы только от одного осознания того, что сидят рядом друг с другом и просто ни о чем разговаривают.
Санса позволила себе расслабиться так же как и Джон. Помнила про войну, помнила про Винтерфелл и про Болтонов, но прерывать идиллию счастья не хотела. Она хотела просто заглядывать в глаза своего брата, держать его за шершавые ладони, слушать его голос, и больше ничего. Девушка улыбалась каждый раз, когда Джон гладил ее живот с таким восторгом в глазах, будто в жизни ничего прекраснее не видел.
— Внутри растет ребенок Юга и Севера? — сказал он, не убирая теплой ладони с живота.
— Пожалуй, единственный такой ребенок и неповторимый. Даже не знаю, что может получиться: в нем смешалась кровь дорнийца и северянки. У южан очень горячий нрав в отличие от холодных северян, однако, я хочу, чтобы мой малыш во всем был похож на отца.
— Если ты так рассуждаешь, стало быть, твой брак оказался счастливым?
— Более чем, Джон, я люблю Оберина больше жизни. Он конечно не рыцарь, о котором я мечтала в детстве…
— А кто же?
— Всего лишь принц и отважный воин, которому нет равных.
— Всего лишь, — выдохнул Джон, вскидывая брови.
Санса весело, словно дитя захохотала. Выражение лица брата весьма насмешило ее.
— Значит, принц Оберин не знал о твоем намерении поднять весь Дорн на великую битву и повести воинов Юга сражаться за Винтерфелл? — спросил он, спустя минуту.
— Возможно, он уже в курсе, — неопределенно ответила Санса. — Когда я отбывала из Дорна, я попросила Нимерию — его старшую дочь, отправить Оберину послание о том, где нахожусь, на тот случай если его переговоры с Дейенерис Таргариен, пройдут успешно и он уже будет возвращаться домой.